Под крылом Ангела - Алиса Лунина Страница 16

Соня опять похлопала глазами:

— Да понимаю я… Сама уже поняла, что сглупила. А что теперь делать? Чувалов меня преследует, а ты сама знаешь его возможности! Мне теперь и домой не сунуться, он там засаду устроил, его парни мою квартиру пасут. И чего?

Бася вздохнула:

— У меня пока поживешь. Выделю тебе комнату. На улицу не выходи, сиди дома, считай, что ты под домашним арестом. Авось пронесет, со временем забудет про тебя, какую-нибудь другую идиотку себе найдет.

— Нет, он однолюб! — как будто даже с гордостью проговорила Соня.

— Посмотрим… Сюда он точно прийти не посмеет, хотя… — Бася задумалась, прикинув и оценив свои возможности и Чувалова. Выходило вроде не в ее пользу — за Сониным любовником стояла мощь уголовного мира.

— Ладно, сиди тихо, двери никому не открывай, телефон отключи.

Только Бася упомянула про телефон, раздался звонок. Звонили на ее городской номер. Соня в ужасе замахала руками — мол, не поднимай трубку.

Тем не менее Бася на звонок ответила.

— Ха-ха-ха! — мерзенько захихикали в трубке. — Еще не сдохла?

С трудом сдерживая ярость, Бася отчеканила:

— А вам очень хочется?

— Да, — честно ответили в трубке. — Очень.

— Ничем не могу помочь. Вам придется подождать лет пятьдесят! — рявкнула Бася и швырнула трубку на рычаг.

— Это он? — завопила Соня. — Уже вычислил, надо же!

— Успокойся! Это по мою душу кто-то сильно беспокоится и, представь себе, даже грозится убить!

Соня вытаращилась:

— Ты что, Барбара? Кому надо тебя убивать?

— А я знаю? Живу себе тихо-спокойно с кошками, и вот на тебе! Убью, говорит, тварь, и все. Без вариантов! Бескомпромиссно и кровожадно!

— Что делать-то будем? — тоскливо спросила Соня.

— Окопы рыть, — фыркнула Бася.

* * *

С окопами пока повременили. Вместо этого расположились в комнате с чаем, пирожными и кошками прямо на пушистом белом ковре. Фоном звучали песни Эворы.

Под Сезарию Бася принялась повествовать о своих последних злоключениях.

Слушая рассказ подруги (сочный и красочный — как-никак литератор!), Соня закатывала глаза, вставляя «Да ну!», «Да ты что…» и отдельные неприличные междометия.

Ну и наконец Бася добила несчастную сообщением:

— Но вообще-то проблема не в этом! Понимаешь, я беременна, вот какая штука!

— Да ты что? — взвизгнула Соня. С минуту она вглядывалась в подругу, видимо, пытаясь понять, какую реакцию ей следует выдать — радость или сочувствие. По кислой Басиной физиономии, наверное, все-таки было понятно, что бурная радость точно неуместна.

— Поздравляю! — осторожно проговорила Соня.

— Спасибо!

— А от кого?

Бася фыркнула — вопрос был глупым даже для Соньки.

— От святого духа! Ну, от Эда, конечно! Он приложил руку и кое-что еще!

— А он знает?

— Нет. Я сама узнала час назад!

— Какой срок?

— Понятия не имею. Я не была у врача!

Соня захлопала наклеенными ресницами — мол, не понимаю.

— Наина сказала. Она мне гадала.

— Так, может, это неправда? — предположила Соня. — Ты что же, ей веришь?

— Верю, — серьезно сказала Бася. — И знаешь почему? В моей беременности есть какая-то логика. В этом поступке весь Эд! Достойный финал нашей истории! Он меня бросает, и я узнаю, что беременна! Это же песня песней!

— Все равно ты к врачу-то сходи…

Бася махнула рукой — еще успеется.

— И что, будешь рожать?

Последовал тяжкий вздох.

— Ну, я не знаю… Понимаешь, теоретически против материнства я ничего не имею. Так и быть — согласна исполнить свое предназначение. Но желательно позже.

— Когда позже-то?

— Не знаю… Я как-то не задумывалась.

— По-моему, пора хотя бы задуматься! — рассмеялась Соня.

— У меня в голове от всех этих событий полный бенц, — честно призналась Бася. — Я вообще ни о чем думать не могу, кроме как…

— Об Эде? — подсказала Соня.

— А по-твоему, просто — взять и списать в архив привязанность и чувства? — И Бася залилась слезами…

Соня мгновенно поддержала подругу, и их слаженный рев заглушил Эвору.

И почему мы такие несчастные, и почему нас никто не любит, и почему решительно все в этом мире против нас?

Отрыдавшись, подруги занялись пирожными — ну хоть что-то хорошее осталось в насквозь жестоком мире.

— Знаешь, мне иногда хочется его убить, как какого-нибудь героя из своего романа, — честно призналась Бася. — Только более изощренным образом.

Соня, наворачивая «тирамису», кивнула с пониманием.

— И ты знаешь, я поняла, что женщина, если ее довести, способна на все! — Бася сверкнула глазами. — Хватит! Кончилося мое терпение, как говорил один слесарь. Довели женщину черт знает до чего, ну так и получайте! Я всем устрою веселую жизнь! Ха! Точно, убить подлеца — и нет проблем! Да я его отравлю! Позову к себе на прощальное свидание и в вино ему яда подсыплю. Этого… дихлофосу!

— Ты чего? — охнула Соня.

— А ничего! — вдруг закричала Бася так, что Соня вздрогнула. Ни слова больше не говоря, она опрометью бросилась вон из гостиной. Перепуганная Соня поскакала за ней.

В спальне Бася кинулась к шкафу и начала выгребать оттуда рубашки, брюки и даже белье Эда, крича:

— У меня здесь что, хранилище для всякого дерьма?

Как разъяренная фурия, она отрывала у рубашек рукава и топтала брюки.

Соня, застыв в дверях, молча наблюдала за происходящим. Потом Бася сгребла одежду бывшего любовника в кучу и выкинула в окно.

— Полегчало? — мрачно спросила Соня.

— В какой-то степени! — кивнула совершенно обессиленная Бася, понимая, что ей действительно стало легче.

Подруги улеглись на широченной Басиной кровати и долго еще, до самой полуночи, говорили о своем, о девичьем, то есть о любви.

— Не понимаю, почему все так несправедливо, — вздохнула Бася, уже почти засыпая. — Зоя любит Павлика. Павлик любит меня. Я люблю Эда, а Эд любит только себя. В сущности, мы все похожи на огромную многоугольную фигуру, состоящую сплошь из трагических несоответствий и несовпадений: он любит ее, она — другого, а другой никого, кроме себя, не любит и так далее, бесчисленные вариации! И все на самом деле далеки друг от друга, как звезды. А вообще, ужасно хочется спать, — честно призналась Бася и заснула.