Твоя вина - Мерседес Рон Страница 16

Я слезла с высокого табурета и окинула Ника презрительным взглядом. Чувствуя себя сильной, но зная, что я веду себя как ребенок, наполнила стакан пуншем, который уже заприметила на стойке, и выпила залпом.

Я поперхнулась, из глаз чуть не потекли слезы, но, думаю, оно того стоило – я увидела, как на шее Ника вздулась вена. Парень явно встревожился.

– Ты ведешь себя по-идиотски, а отвозить тебя домой придется мне.

Я пожала плечами и куда-то поплелась. Я решила найти своих друзей, но сначала мне захотелось немного потанцевать. В какой-то момент я уронила стакан и намочила чьи-то ноги, но мне, похоже, было все равно.

Дженна присоединилась ко мне через некоторое время, и мы принялись танцевать. Когда от прыжков меня затошнило, я заставила себя остановиться. Мои глаза начали искать Николаса.

Я знала, что Ник не ушел, более того, он следил за мной на протяжении всего шоу, которое я устроила. Это была не та реакция, которую он ожидал, но, по крайней мере, мы не поругались.

В какой-то момент я опасно качнулась в сторону, и чья-то рука обхватила меня за талию. Сильная, мускулистая, прекрасная… Ник.

Я обернулась и провела ладонями по его затылку.

– Вижу, ты все еще здесь, – пробормотала я, уставившись на его губы.

– А я вижу, что ты еле держишься на ногах. Если твоя цель состоит в том, чтобы трахнуть мне мозг, ты это сделала. Поздравляю.

Я рассмеялась, услышав «трахнуть»…

– Я не хотела, но насчет траха… могу сделать все, что ты хочешь…

Ник уже не смеялся. Похоже, он решал, как поступить.

Я провела пальцами по его волосам, зарывшись в густые пряди на затылке. Нику нравилось, когда его так ласкают. Однако он схватил меня за запястья и заставил остановиться.

– Позволь мне проводить тебя наверх, Ноа, – сказал он и крепко сжал челюсти.

Я огляделась. Некоторые одноклассники, наверное, разбежались по забронированным номерам.

– Ладно… там и повеселимся, – согласилась я с улыбкой.

Ник тяжело выдохнул и вывел меня из сада.

– Никакого веселья не предвидится, – тихо сказал он, но я его прекрасно расслышала.

Он сдерживал себя, потому что рядом находились люди?

Черт!

8. Ник

Мы покинули сад, где устроили вечеринку, и, поскольку я уже взял карточку-ключ, то повел Ноа прямо в номер отеля.

Когда мы вошли в комнату, то сначала просто стояли, глядя друг на друга. Мы не знали, что делать, не представляли, что сказать. Я не понимал, продолжать мне злиться или страстно поцеловать ее. Ноа, казалось, размышляла о том же.

– Значит, развлекаться не будем? – спросила она, и ее руки ловко оттянули молнию на платье, которое тотчас упало на пол.

Она осталась в одном нижнем белье и туфлях. Я посмотрел на бюстгальтер и трусики Ноа… такого я никогда не видел, поэтому просто сглотнул.

Она слегка пошатнулась, и я в два шага пересек разделявшее нас пространство. Обнял ее за талию и проводил в ванную комнату.

Ноа склонилась над раковиной.

– Ты пьяна, Ноа.

Она пожала плечами.

– Не настолько, чтобы не понять… ты привел меня сюда, чтобы наказать за будущую поездку в Европу.

Я нахмурился.

– Напротив, сегодня вечером страдаю я, Рыжая, а не наоборот.

– А я знаю столько всего… можно многое сделать, чтобы не наказывать друг друга.

Я улыбнулся, не в силах сдержаться. Она стояла полуголая, ослепительная и с разрумянившимися от алкоголя щеками, поэтому я больше не мог терпеть, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал.

Это был поцелуй без языка, игра губ – и ничего больше, игра, которая как раз и нужна лишь для того, чтобы не потерять голову.

Когда ее пальцы начали расстегивать мою рубашку, я отстранился.

– Думаю, сначала тебе следует принять холодный душ…

Ноа покачала головой.

– Нет, мне совсем не жарко, я в порядке, – сказала она и потянулась ко мне.

Мы снова поцеловались, на этот раз более интенсивно. Мои руки скользнули по ее обнаженной спине и расстегнули лифчик. Я застыл, наблюдая за ней. Я видел россыпь ее веснушек: они были на груди и на плечах.

Я расцеловал их все по очереди и уже приблизился к мочке уха. Схватил ее губами и сосал, как конфету.

Ноа вздрогнула от моего прикосновения, и я повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Не хочу, чтобы ты уезжала, – признался я. Я взял Ноа на руки и вышел из ванной комнаты, ее ноги крепко вцепились в мои бедра, и я почувствовал, как напряглись все мои мышцы.

Ноа ничего не ответила и опять поцеловала меня. Я положил ее на кровать и склонился над ней, чтобы не навалиться и не раздавить. Потом начал целовать подбородок, шею и наконец добрался до ключицы.

Ноа извивалась подо мной, ища точку, которая успокоила бы нас обоих. Я откатился в сторону и снова принялся за ней наблюдать. Ее дыхание учащалось, а грудь ритмично опускалась и поднималась.

– Я мог бы провести всю ночь, глядя на тебя, – сказал я, опираясь на правую руку. Другой рукой нежно гладил ее бедро, коснулся плоского живота, затем поднялся выше и сжал ее левую грудь.

– Ник, продолжай, – попросила она с закрытыми глазами и возбужденно заерзала под моей ладонью.

– Хочу видеть, как твоя кожа краснеет от каждой моей ласки, Ноа.

Медовые глаза открылись и впились в мои.

– Но…

Я поцеловал ее, моя рука опустилась и замерла на ее трусиках.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала в Европу, – серьезно сказал я, просовывая пальцы под тонкую ткань.

Она скривилась и закрыла глаза.

Я начал играть пальцами, и мое тело сразу же напряглось. Я смотрел на лицо Ноа. Не знаю, что мне нравилось больше: видеть, как она реагирует на мои ласки и кусает губу, или слышать нежные вздохи удовольствия.

Я не мог пробыть без нее месяц, я бы не выдержал. Мне нравилось видеть, как она наслаждается. Одного раза с тех пор, как я приехал из Сан-Франциско, недостаточно для нас обоих, а мысль о том, что она покинет меня на четыре недели, заставила меня показать ей, как сильно она будет скучать по мне.

– Ну что, едешь? – спросил я ей на ухо, ускоряя ритм ласк.

– Да… – ответила она, заставив меня разозлиться.

– Уверена? – настаивал я, и движения моей руки становились все интенсивнее.

Я знал, что ничего не добьюсь, и остановился в самый разгар.

Ее глаза распахнулись, как будто она не понимала, что сейчас произошло. Зрачки расширились от желания, а рот приоткрылся в ожидании крика удовольствия, которое так и не наступило.