Пуговицы и ярость - Пенелопа Скай Страница 16

– Да, славно.

Ничто не может сравниться с теплыми водами нашего Средиземного моря. Чтобы хоть краем глаза взглянуть на эту благодать, люди готовы ехать сюда из самых отдаленных точек мира.

Перл прижалась ко мне и стала целовать меня в губы. Наши тела напоминали пляшущие в воде поплавки. Ее губы были солоны, но я смаковал их – неважно, какая она на вкус, лишь бы чувствовать ее трепещущий язык.

Затем ее рука скользнула под воду и стянула с меня плавки, чтобы выпустить на свободу мой член.

– Займемся любовью…

От таких слов меня передернуло. Правда, уже раз я проделывал это и даже получил удовольствие, но все-таки еще оставалось некоторое препятствие, которое мне было трудно преодолеть. Я продвигался очень медленно, словно в холодную воду лез. И если бы не желание оставить ее со мной насколько возможно долго, то я не стал бы был повторять этот опыт. Ни с ней, ни с кем-либо другим.

– Не здесь.

Она прикусила мою нижнюю губу, не принимая отрицательного ответа.

– Просто я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь увидел.

Если бы кто-то увидел меня, то мне было бы наплевать. Но как-то не очень хотелось, чтобы кто-нибудь стал дрочить, наблюдая за нами. Пуговица была создана лишь для меня одного. И делиться ею я не собирался.

Она подтянула мои плавки и нежно поцеловала меня:

– Ну тогда пошли в душ…

Она была легкая и гибкая. Я взял ее за задницу, приподнял и стал медленно насаживать на стоявший член. Из душевой лейки на нас брызгало теплой водой. Член мой наслаждался ее податливостью и гладкостью, раздвигая края плоти, чтобы продвигаться дальше.

А она, обхватив руками мою шею, при каждом моем движении вглубь стонала, и от возбуждения ее голос становился все более низким и громким. Крики и стоны отражались от стен душевой комнаты и еще больше усиливали звуковой хаос.

А я продолжал приподнимать и опускать ее на свой член, наслаждаясь звучанием ее голоса. Я понимал, что в эти секунды она испытывает ни с чем не сравнимое удовольствие, отчего заводился еще больше. Иногда я делал ей больно, но все же делом чести было дарить ей приятное и хорошее.

И я делал и то, и другое.

– Я уже кончаю…

Она вонзила ногти мне в шею и тяжело задышала:

– Боже, как ты хорош…

Ее влагалище в тот момент казалось мне влажным раем.

И Перл всхлипнула, ощутив, как внутри нее все сжимается от наступившего оргазма. Она снова застонала, и я почувствовал, как мой член завибрировал. Она с невероятной силой сжала его, испустив крик, который был слышен, наверное, во всем доме. Затем она прижала свой лоб к моему, упиваясь страстью от начала и до самого конца.

– О-о…

Я продолжал двигаться внутри нее, глядя на ее густые ресницы, которые с недавнего времени сильно возбуждали меня. И еще у нее были необычайно пухлые губы – таких я еще никогда не видел. Как же я любил впиваться в них при поцелуе и чувствовать их мягкость… И когда она давала мне понять, что чувствует мои эмоции, мне хотелось продолжать. Мне хотелось отработать каждую взятую у нее пуговицу.

И вместо того чтобы достичь высшей точки своего наслаждения, я продолжал трахать ее дальше. Ее влагалище все крепче сжималось вокруг члена, моя грудь вздымалась от возбуждения. Мне невероятно хотелось кончить, но я сдерживал себя и продолжал.

– Сейчас ты кончишь у меня еще раз, – проговорил я.

На опустила глаза, все еще будучи на пике наслаждения. Между ног у нее все было мокро.

– Еще раз?

Я кивнул и насадил ее на себя еще сильнее.

– О, разве это возможно?

– Со мной все возможно, – ответил я.

Ларс привез нам обед, и остаток вечера мы провели, качаясь в гамаке на террасе. Небо стремительно темнело, и скоро пляж исчез из вида. Однако шум волн продолжался, а с восходом луны еще и усилился.

Пуговица положила голову мне на грудь, а ноги подогнула так, что они оказались между моими. Ее волосы рассыпались по плечам, а большие голубые глаза смотрели совсем сонно. В душе, как-никак, мы провели почти час.

– Спасибо, что привез меня сюда.

Я провел по ее волосам, глядя, как мои пальцы оставляют бороздки меж прядей.

– А тебе спасибо, что ты такая красивая.

Она взглянула на меня, и на ее губах снова мелькнула улыбка:

– А ты считаешь меня красивой?

Она явно прибеднялась.

– Ты прекраснейшая женщина из тех, кого я когда-либо встречал.

Быть может, секунду назад я так и не думал, но определенно говорил ей правду. Я был буквально очарован каждой частью ее тела, даже веснушками на носу.

– Действительно?

Улыбка исчезла с ее лица, и во тьме послышался недоверчивый вздох. Ей хотелось верить мне, но она сомневалась в моей искренности. Она понимала, что это может быть одной из моих злых и жестоких шуток. Или, быть может, думала, что это часть нашей игры, коли мне уж заплачено за романтику.

– Но мы же не обманываем друг друга, помнишь наш уговор? – сказал я, беря ее за щеки и целуя в губы.

Перл натурально таяла от моих прикосновений, как, впрочем, и обычно.

– Это ты сейчас влюбленность изображаешь? – спросила она, обвивая пальцами мое запястье.

– А я и на самом деле влюблен, – прошептал я. – То есть нет, но собираюсь влюбиться.

Как только она оценила мою искренность, ее взгляд сразу же смягчился.

– А ты самый красивый в мире мужчина.

– А то ж! – шутливо ухмыльнулся я.

И тотчас же почувствовал игривый шлепок:

– А-а, стало темно, и противный Кроу думает, что я не вижу его ухмылочек?

– Точно. Ты любишь преувеличивать.

– Ну, я на самом деле считаю тебя самым сексуальным парнем на всем земном шаре.

Перл провела рукой по моей обнаженной груди.

– Я уж не говорю, кто заставил меня кончить три раза подряд…

Мое самолюбие было польщено. И от этого моя одержимость этой женщиной еще больше усилилась. Мне нравилось получать от нее комплименты не меньше, чем делать их.

– Когда я увидела тебя в театральном буфете, я обрела надежду. Я представила тебя вместе с эффектной красоткой. Именно с таким, как ты, мне и хотелось быть, а не с этим гнусным уродом Боунсом. Встреться ты мне в метро по пути на работу, я бы первая назначила тебе свидание.

Эти слова тронули меня до глубины души.

– В самом деле?

– Мы же не обманываем друг друга, – кивнула она в ответ.

– Но, кажется, сначала ты терпеть меня не могла.