Найти друг друга - Елена Чалова Страница 16

И в результате последний час Марк, высунув от прилежания кончик языка, чертил разноцветным фломастерами на ватмане интимные подробности из жизни растительных клеток, а две малолетние нахалки улепетнули куда-то. Марк зарычал и пошел к двери. Ну, на улицу они не пойдут – поздно уже; а вот к Лизке вполне могли смыться.

Он спустился на пару этажей и позвонил в дверь, очередной раз подивившись фантазии Лизиных родителей: на этот раз звонок пел соловьем. Неделю назад это был басовитый лай собаки, а до этого – песенка «Бони М.». А до этого, кажется, «Танец с саблями». Самый большой прикол случился зимой, когда из-за двери мужской голос ревел сердито: «Кого черти несут опять?» Настя тогда еще хихикала и говорила, что это они поставили специально к приходу гостей. И не лень ведь каждый раз что-то менять.

Обитая кремовой кожей дверь распахнулась, и Циля, мама Лизы, заулыбалась, демонстрируя безукоризненно сделанные виниры.

– Марк Анатольевич! Здравствуйте, здравствуйте! А я как раз собиралась к вам за Лизонькой. Совсем девочка заучилась, разве так можно. В наше время столько не задавали, так детей не мучили, однако дураками мы не выросли, и я просто не понимаю, зачем столько информации впихивать в бедные детские головки. Занятия, факультативы, теперь еще придумали: мастер-классы! Вы слышали?

Марк кивал, время от времени издавал сочувственные звуки и даже не пытался вклиниться в плавную речь. Лизина мама была известна тем, что даже представителей ЖЭКа смогла уболтать до такого состояния, что они вне очереди сделали ремонт в подъезде и привезли песок на детскую площадку. Однако девчонок здесь, похоже, не было.

Марк не успел встревожиться отсутствием малолетних нахалок: в кармане запел мобильный. Извинившись, он приложил трубку к уху и услышал голос тети Раи:

– Марк, мальчик мой, девочки пошли по домам. Я дала Насте с собой пирожков, съешь сегодня, пока теплые.

– Да, тетя.

Тетушка проживала в этом же подъезде, а потому не успел Марк выключить телефон, сзади загремели шаги, и Лиза прошмыгнула мимо него в квартиру, прижимая к груди кулек с пирожками. Настя нацелилась было нырнуть за подругой, но Марк изловил ее за плечо, попрощался с Лизиной мамой и легким пинком направил девчушку в сторону родной квартиры.

– Ты чего? – Настя обиженно надула губы.

– Того! Почему ты ешь пирожки, когда я делаю проект?

– Так они потом остынут! Но я тебе тоже принесла.

Они вернулись в дом, и Марк со вздохом принял в ладони теплое полотенце с пирожками. Некоторое время он сидел в кухне, слушал, как Настя восхищается проектом и звонит Лизке, чтобы сообщить, что «пять баллов гарантированы, стоматологи веников не вяжут, картинки – зашибись!». Пирожки оказались вкусные. Впрочем, у тети Раи все всегда было вкусно.

Марк всегда был благодарен провидению за тетю Раю и дядю Мишу. Их дом стал для мальчика той тихой гаванью, где всегда можно было покушать, поговорить и просто посидеть на теплой кухне, где пахнет корицей – если тетя печет пирожки, или рыбой – если она готовит обед. Здесь было тепло и уютно, тикали смешные часы; деревянные, громоздкие, они стояли на специальной полке, и на вопрос мальчика, почему нельзя купить современные и красивые, тетя пожимала плечами, а дядя назидательно говорил: «Мой мальчик, не спеши, старые вещи иной раз стоят больших денег». Только через много лет Марк удосужился взглянуть на часы не как на рухлядь, а как на антиквариат и за пыльным стеклом разглядел затейливую надпись с ятями: «Павел Буре». Полная тетушка, неизменно облаченная в яркий шелковый халат с экзотическими птицами или драконами, легко двигалась от плиты к шкафу, что-то солила, пробовала, бормотала себе под нос, иной раз она проходила мимо, и ее теплая ручка касалась волос мальчика. И хотя Марк хмурился и выныривал, но все же ему было приятно, что тетя помнит, что он здесь. Ведь это чертовски важно, чтобы кто-то думал о тебе и помнил, что пришла осень, нужны витамины и теплые носки. Потом приходил с работы дядя Миша, и они втроем ужинали, слушая дядины рассказы о том, как прошел его трудовой день. Дядя Миша трудился стоматологом, и Марк с интересом выслушивал истории о сложных случаях медицинской практики и интригах, неизбежных в любом коллективе, да еще если люди прилично зарабатывали. Дядя был человеком сдержанным, но Марк знал, что он гордится племянником, который твердо решил пойти по его стопам. Вечером Марк возвращался к себе – они с мамой жили недалеко от родственников, буквально на соседней улице. В их квартире никогда не пахло рыбой. И пирожками тоже не пахло. Мама давно приняла вегетарианство и ни мяса, ни рыбы не ела и не покупала, объясняя сыну, что все полезные элементы можно получить из молока, сыра, бобовых, грибов и овощей. Марк ненавидел овощи и бобовые. Если бы не тетушкины обеды и ужины, он нажил бы себе гастрит или язву, а так мальчик просто сосуществовал с мамой в одной квартире – и все. Мать никогда особо не интересовалась им, впрочем, она заботилась о ребенке как положено, и одет-обут он был не хуже других. А когда Марку исполнилось шестнадцать, мать уехала в Израиль, чтобы выйти там замуж, принимать активное участие в политике и вообще зажить новой интересной жизнью, в которой для него совершенно не было места. Марк пережил это спокойно, можно даже сказать, что вскоре пришло чувство огромного облегчения. Действительно, все устроилось как нельзя лучше: у него были тетя с дядей, а также свободная квартира – мечта любого молодого человека, автоматически превратившая Марка в одного из самых популярных людей на курсе. Дядя умер, когда Марк уже окончил ординатуру, и с тех пор он трогательно заботится о тетушке. А тетя Рая продолжала баловать любимого племянника и его семью своими кулинарными шедеврами.

Мысли о еде настроили Марка на мирный лад, и он не стал ругаться с Настей. Потому как, если уж рассуждать объективно, умение заставить кого-то трудиться на себя – это тоже талант, и глубоко нелишний в наше время. Однако, когда он доедал второй пирожок, вернулась Лана, и, взглянув на ее осунувшееся замкнутое личико, он опять расстроился.

Вот где она была? Наверняка ведь с мужиком встречалась. Тогда почему такая безрадостная? И такая невиноватая? Потому что она с ним еще не спит? Мысли эти напугали его, Марк, будучи человеком взрослым и достаточно трезвомыслящим, осознавал, что он любит Лану больше, чем она его. Что ж, пусть пока так. Но он надеялся, что все придет и они станут по-настоящему близкими и родными, просто ей нужно время. Однако теперь она отдалялась, и, не понимая, что происходит, он обнаружил в себе желание рвать и метать. А также нежелание быть обманутым и прощать измену.

Они поужинали: кое-как, потому что Настя наелась у тети Раи и, выудив из холодильника кефир, ушла к себе со словами: «А я больше не могу». Марку кусок в горло не лез. Лана сидела за столом, крошила хлеб и жевала салат.

– Лана…

– Да?

– Лана, я так больше не могу.

– Как?

– Ты ходишь и молчишь. Почти ничего не ешь. Думаешь о чем-то… или о ком-то? Я знаю, ты встречаешься с мужчиной.

– Откуда ты знаешь?