Любовь и всё, что её не касается - Арина Моралес Страница 16

Утром я получила сообщение от Павла Ивановича. Он приглашал всех, кто хорошо проявил себя во время школьного спектакля в театр.

Подниматься с постели не хотелось, но интерес пересилил лень и я пошла собираться.

Мама и тётя Саша ещё спали, тихо, чтобы не разбудить их, я оделась и вышла на улицу.

Полдень нового года встретил меня крепким морозом. С крыш домов счищали снег, к безумному восторгу детворы, которые затаив дыхание, смотрели, как рассыпаясь на мельчайшую пыль, рушились на землю снежные лавины.

Медленным шагом я дошла до театра за двадцать минут.

На парадной двери висел новогодний венок из еловых веток, украшенный дольками апельсина, шишками и палочками корицы. Какой волшебный аромат.

Лестницу тоже не оставили без внимания, её обвили хвойными ветками и прикрепили атласные ярко-алые банты.

Первое, что я увидела, когда вошла внутрь – это камин, украшенный декоративными носками для подарков, а на каминной доске красовалась великолепная гирлянда с живыми цветами.

– Марьяна, добро пожаловать! – Павел Иванович приветственно развёл руками для объятия. – Я так рад видеть тебя, моя талантливая девочка!

– С Новым годом, Павел Иванович! – Смущённо хихикая, сказала я.

– Проходи скорее. Оставь пальто в гардеробе и поднимайся на второй этаж. Твои друзья уже собираются.

Поднявшись, я увидела танцующую на сцене Женю и невольно улыбнулась.

Вова слушал музыку через наушники и, кажется, скучал. Я подошла к нему и села рядом.

– С Новым годом. – Улыбнулась я.

– Привет, – парень убрал наушники в карман, – с Новым годом, Маря.

– Я вчера… – Я не смогла сдержать нервный смех. – Вова, я вчера это сообщение тебе отправить хотела, а когда получила ответ от Игоря, так испугалась.

Вова смотрел на меня серьёзным взглядом, а потом рассмеялся.

– Маря, – ласково протянул он, – какая ты смешная всё таки… Что ты чувствуешь сейчас?

– Потерянность какую- то. – Я с грустью посмотрела на мигающие повсюду гирлянды. – Даже, наверное, пустоту.

– Пустоту? – Переспросил он.

– Да, – кивнула я. – Будто мне плевать. Сегодня я проснулась, как разбитая ваза. Я ничего не чувствую. Тебе никогда не казалось, что ты исчезаешь?

– Нет, – парень помотал головой, – расскажи…

– Я чувствую это постоянно. Почему я не могу жить долго и счастливо? Почему я всегда верю не тем? Потому что я даже не знаю когда и кому верить. Я просыпаюсь утром, иду в школу и боюсь жить. Всегда всё повторяется. Я хотела бороться, но потом устала. Внутри меня пустота. И сейчас я думаю, что если бы я была нормальной, в моей жизни не было бы столько проблем. – По моим щекам текли слёзы обиженного ребёнка, который не понимает, за что его наказывают.

– Может для этого вот всё и происходит? – Вова откашлялся и продолжил. – Для безразличия во время очередного разочарования? Для усталой улыбки, с которой ты примешь факт чьего-то скотства, уже не как горькую таблетку, а как должность. Может это всё для того, чтобы каждый следующий удар был для тебя словно пинок для мертвеца? Может ты и застряла в этой матрице из-за постоянного тупого удивления и возмущения? Каждый раз на дно и каждый раз: «Почему он так со мной?»

– Ты думаешь, я виновата в этом?

– Да. – Вова согласно кивнул и заботливо вытер слёзы с моей щеки. – Ты виновата в том, что его поступки так трогают твою душу. Виновата в том, что уязвима перед ним. Виновата в том, что там, где надо было оттолкнуть его, летела с открытой своей по-детски наивной душой прямиком на остриё разочарования.

– Я больше не хочу этого… – Сдавленным шёпотом сказала я.

– Не хочешь? – Вова был напряжён и я это чувствовала. – Тогда перестань делать то, чего он от тебя ждёт! Начни уже думать головой. Если не получается использовать свою, можешь думать головой своей подруги.

– Ты меня оскорбляешь? – Усмехнулась я сквозь слёзы.