Подкаст бывших - Рейчел Линн Соломон Страница 16

– Тогда почему ты здесь?

Он мог бы ответить: «Бесплатный ужин». Но не отвечает. Секунду он молчит, а затем произносит:

– Двадцать четыре.

Маленькая победа.

Он тоже открывает меню.

– Пулькоги. Корейская говядина на гриле, – говорит он, указывая на ряд блюд в меню. – Белым людям она обычно нравится. Без обид.

– А с какой стати мне обижаться? Я белая.

– Некоторые белые терпеть не могут, когда напоминаешь им, что они вообще-то белые. Их бесит даже разговор о собственной расе.

– Наверное, большинство из нас просто не думают о том, что они белые?

Он криво улыбается.

– Так и есть.

О.

– Что ж. Если ты правда советуешь, то не вижу ничего странного в том, чтобы заказать то, что нравится белым.

В конечном итоге это я и делаю. Он говорит, что я могу попробовать его пибимпап. Странное предложение – и еще более странное от осознания того, что я ужинаю с Домиником Юном. Это наш самый длинный разговор, не связанный с радио. Не знаю, как относиться к тому, что нам проще говорить о расе, чем о якобы обожаемой нами работе.

Когда официантка уходит, мы погружаемся в молчание и я начинаю рвать салфетку. Я нервничаю, находясь рядом с ним безо всяких экранов или микрофонов. Он, как я уже ранее призналась Амине, недурен собой. Разумеется, я и прежде находилась в присутствии симпатичных мужчин на работе.

Но степень привлекательности Доминика Юна немного обезоруживает. При иных обстоятельствах я бы свайпнула его вправо, а затем влюбилась бы в него по уши, а он бы меня бесцеремонно кинул. Может быть, именно поэтому с ним так легко спорить. Мне не было нужды стараться ему понравиться: я уже знала, что не нравлюсь ему.

Слава богу, его предплечья закрыты.

– Я понимаю, – начинаю я, отрывая смачный кусок салфетки, – что у тебя создалось впечатление: либо новости, либо ничего. Но задумайся. Должна же быть в радио хоть какая-то радость, помимо холодных и твердых фактов. Люди ведь слушают подкасты, верно? Их всего-то навсего около пяти миллионов.

– Ты меня сюда привела, чтобы прочесть лекцию о подкастах?

– Уверена, найдется и такой, какой понравится тебе. «Жизнь после магистратуры» – как тебе такой подкаст? Или подкаст для тех, кто считает, что хорошо сбалансированная диета – это кармашек со вкусом пиццы пепперони?

Краешек его рта приподнимается. Едва заметный намек на ямочку.

– Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Наверное, этим и объясняется сталкинг в «Фейсбуке».

– Я… просто собирала информацию, – настаиваю я.

– Я слушаю подкасты, – наконец отвечает он. – Есть отличный подкаст об американской юридической системе, который…

Я издаю стон.

– Доминик. Ты меня убиваешь.

Теперь он уже беззастенчиво ухмыляется.

– Сама напросилась. – Он вытягивает под столом свои длинные ноги; интересно, как часто он сталкивается с этой проблемой: слишком тесными столами.

ЧБСЗБМ? – думаю я, призывая отовсюду силы заурядных белых мужчин.

– Слушай, я тоже себе это не так представляла, – говорю я ему. – Я мечтала работать на общественном радио с тех самых пор, как узнала о его существовании. И может быть, «Экс-просвет» – не шоу твоей мечты. Но оно откроет для нас столько дверей! Мы совершим прорыв – поверь мне, на общественном радио такое случается далеко не каждый день. Это невероятная возможность.

– Но откуда мне знать, что ты просто не пытаешься сохранить свою работу?

– Потому что ты тоже вскоре ее лишишься, как и я.

Он скрещивает руки.

– А вдруг мне поступали другие предложения?

Я прищуриваюсь.

– А они поступали?

Мы на мгновение замираем, пока он, сдавшись, не выдыхает.

– Нет, я переехал сюда, чтобы работать на общественном радио. Или лучше сказать, вернулся. Я вырос здесь, в Белвью.

– Я и не знала, – говорю я. – Я тоже выросла здесь, но была городской девчонкой.

– Завидую, – говорит он. – Мне запрещали выезжать на шоссе до восемнадцати лет.

Я фыркаю.

– Бедняжка из пригорода. – Но меня удивляет то, как естественно течет наша беседа.

– Все мои одногруппники по бакалавриату устроились либо интернет-журналистами, либо редакторами в провинциальные газеты, которые загнутся через пару лет, – продолжает Доминик. – Я попал сюда не случайно. Я поступил в магистратуру, потому что… – Он запинается и чешет в затылке, словно стесняется того, о чем хочет сказать. – Прозвучит нелепо, но знаешь, о чем я всегда мечтал?

– Амбассадор горячих кармашков – не самая популярная профессия, но не позволяй этому себя останавливать.

Он подбирает кусочек салфетки и бросает в меня.

– Я хочу использовать журналистику во благо, поэтому и участвую в расследованиях. Я хочу уничтожать корпорации, которые портят людям жизнь, и лишать идиотов власти.

– В этом нет ничего нелепого, – говорю я серьезно. Не понимаю, зачем стыдиться чего-то настолько благородного.

– Это все равно что сказать, что хочешь сделать мир лучше.

– Но разве не все мы этого хотим? Просто каждый делает это по-своему, – говорю я. – Но почему радио?

– Мне нравится напрямую общаться с людьми. Твои слова обретают настоящий вес, когда у них нет визуального сопровождения. Радио очень личное. Ты полностью контролируешь то, как звучишь, и как бы рассказываешь историю одному конкретному человеку.

– Даже если тебя слушают сотни или тысячи людей, – тихо говорю я. – Да. Понимаю. Правда понимаю. Наверное, я думала, тебе просто повезло с этой работой.

Ямочка вновь угрожает появиться.

– Ну, это правда так. А еще я охрененно хорош в ней.

Я вспоминаю его эфир с Паломой и личное эссе, написанное в универе. Вспоминаю его репортажи на нашем сайте, от которых люди, судя по всему, действительно без ума.

А он и впрямь охрененно хорош.

Быть может, именно это я в нем и ненавидела больше всего.

– Не знал, что ты хочешь быть ведущей, – продолжает он. – Я думал, тебе нравится… Ну, знаешь. Продюсировать. Ты ведь этим всегда здесь занималась, верно?

Я киваю. Настало время перейти к личному. Я чувствовала, что это произойдет, что я выболтаю ему всю историю своих отношений с радио, но от этого не легче. Да и вообще, легче никогда не станет.

– В детстве я с папой всегда слушала НОР. Мы играли в ведущих, и это мои лучшие воспоминания о детстве. Я обожала радио, потому что оно рассказывает захватывающие полноценные истории без какого-либо визуального сопровождения. В этой сфере жесткая конкуренция, но мне повезло попасть на стажировку в ТОР, которая в итоге превратилась в работу на полную ставку… и вот я здесь.