Будет больно - Юлия Еленина Страница 16

Нет, это уже не из-за Зарубова. Она бы не позволила себе так долго переживать. Думаю, там был мимолетный шок, а потом Лиза быстро взяла себя в руки и даже поведала мне байку про устройство на работу.

Так что у нас получается?

В машине вроде бы ничего не случилось. Все началось именно перед домом. И неужели?..

Мысль настолько сумасшедшая, что я даже отметаю ее поначалу. Но других вариантов нет.

Она так ведет себя из-за меня.

Она почувствовала то же, что и я, и это ей не понравилось. Лиза понимает, что ее маска держится на соплях, а я хочу, чтобы она ее вообще сбросила.

Заходим в дом, и я не успеваю захлопнуть дверь, как Лиза уже, стуча каблуками, несется к лестнице.

— Лиза! — зову ее, ноль реакции, поэтому громче: — Лиза!

Она останавливается на середине лестницы, но не поворачивается, только голову чуть вполоборота и вопрос:

— Что?

Я начинаю медленно, как будто боясь спугнуть, двигаться к Лизе. Останавливаюсь на несколько ступенек ниже, замечая, как напрягаются ее плечи.

— На твоих курсах управления мужиками не говорили, что надо смотреть в глаза? — спрашиваю, усмехнувшись.

— Вадим, — она оборачивается, но замолкает, когда мы сталкиваемся взглядами.

В ее глазах мелькает испуг — и боится она не меня. Скорее себя. В данный момент я тоже боюсь себя и своих мыслей.

— Вадим… — снова повторяет Лиза, наблюдая за моим приближением и цепляясь в свой клатч.

Остановившись на ступеньку ниже, просто вырываю эту гребаную сумочку, которая как преграда между нами, и бросаю через перила вниз.

Маска с лица все больше и больше падает, пока провожу рукой от талии вверх. Лиза смотрит мне в глаза и сжимает кулаки. А я добираюсь рукой до ее затылка и чуть натягиваю волосы.

Стон… Такой стон, что я понимаю: это не боль, а возбуждение. И нет, это не игра моего воображения.

Сейчас наши лица на одном уровне, и своей рукой на затылке я не позволяю ей опустить лицо. Впервые у меня такое дикое желание не только смотреть, но и видеть каждое изменение.

Чуть хмурится — пролегает складка меж бровей. Выдыхает — ее дыхание касается моих губ.

Я натягиваю ее волосы чуть сильнее — снова стон. А потом этот взгляд, который срывает все мои клеммы и предрассудки. Знаю, что нельзя, что этот порыв аукнется нам. Остановила бы меня, но молчит.

Вот как бывает — нам уже слова не нужны.

— Мне понравилась на вкус твоя помада, — говорю тихо и, притянув Лизу к себе, целую.

Она снова упирает руки мне в плечи, но через секунду впивается в них ногтями и отвечает на поцелуй. Она проникает в меня еще глубже вместе со вкусом помады и своим дыханием.

Чертова баба!

Ненавижу и… хочу.

Мы целуемся так, как будто не можем насладиться, как будто мало. Одна ее рука тоже запутывается в моих волосах, и я понимаю, почему Лиза стонала. Сам хочу застонать.

Провожу свободной рукой по бедру, поднимая платье, нахожу край чулок и очерчиваю кружево.

Лиза сама подается вперед, но, кажется, цепляется каблуком за ступеньку и начинает падать. Я лишь немного успеваю поддержать, чтобы смягчить удар, но падаю вместе с ней. И оказываюсь сверху, вжимая женское тело в ступени. Платье уже высоко — я вижу черные чулки, черные стринги и красные туфли.

— Вадим…

Это очень неуверенное предупреждение. Хотела бы — прекратила.

Найдя шов платья сбоку, рву до самого конца, до плеча.