Мор. Прямо в сердце - Алекс Хилл Страница 16

Пока кидаю мяч, мы продолжаем болтать, будто старые добрые друзья, которые не виделись очень давно и скучали друг по другу. Слова, объяснения и рассуждения сплетаются в органичный поток доброжелательной беседы. Университет становится нашей основной темой. Преподаватели, предметы и все такое. Узнаю много новых и полезных фактов, даже получаю пару советов насчет нескольких преподов, в основном математиков. Морев хвастается, что хорош в этой дисциплине и находится в добрых отношениях практически со всей кафедрой. Даже вскользь упоминает, что я могу обратиться к нему, если будут проблемы. Беру это себе на заметку. В точных науках я не то чтобы совсем слаба, но даются они мне очень тяжело.

Двадцать семь – ноль. Таков счет игры, но Морев даже не напрягается по этому поводу. Он просто подает мне мяч, каждый раз задерживая его у себя дольше чем следует, продолжая что-то рассказывать или задавая новый вопрос мне. Не знаю, сколько проходит времени, потому что в нашей беседе я, кажется, совсем забываюсь.

– Ты неправильно бросаешь, – говорит Саша, закидывая мяч в корзину одной рукой, даже не глядя в сторону кольца.

Мяч отскакивает от пола, и я ловлю его, бросаясь вперед. Возвращаюсь на позицию и прищуриваю глаза, глядя на Морева.

– Эй, твоя очередь ещё не наступила. Если ты не заметил, я ни разу не промахнулась. И мне осталось всего два броска до победы.

– Два хороших броска, – поправляет он.

– Ты во мне сомневаешься? – указываю на себя пальцем, строя наигранно удивленную мордашку. Ну сейчас я ему покажу.

Прижимаю мяч к груди и выталкиваю вверх и вперед, чуть подкручивая пальцами. Долгие секунды полета и… Красный шар ударяется о металлическое кольцо и падает вниз, минуя его. Не может быть.

– Гордыня – худший враг, – Саша подхватывает мяч и бьет его об пол несколько раз. – И все-таки ты бросаешь неправильно.

– Просто ты отвлек меня. Это нечестно, – расстроенно возмущаюсь. – И почему неправильно-то? Я же попадала.

– Потому что кидала напрямую с одно и того же места. Ты ведь не целишься совсем. Бросаешь наугад.

– Ну я же не из винтовки стреляю.

– Представь, что из нее, – усмехается. – Иди сюда.

Недоверчиво приподнимаю брови. Это же Саша Морев. Тут уж можно ожидать все что угодно.

– Я тебя не съем. Честно, – снова это теплое свечение глаз.

Видеть его таким, после образа ледяного тролля, необычно и радостно. Сама не знаю, при чем тут последнее, но это так. Медленно направляюсь к нему и снова получаю в руки мяч.

– Это пробный бросок. Не в счет, – слышится тихий голос рядом с ухом, а спины касается приятное тепло. – Возьми мяч правой рукой снизу, а левой придерживай сбоку.

– Я не умею так…

– Это же только проба. Доверься мне.

Делаю как велено, все еще ощущая дискомфорт. Не уверена, что у меня получится.

– Хорошо. Правая нога немного впереди. Колени мягче, – Саша каждое свое наставление сопровождает касаниями тех мест, о которых говорит. Короткие легкие прикосновения продолжают ощущаться даже после того, как его ладоней или пальцев уже нет на теле.

– Опусти локоть вниз, чтобы он был перпендикулярен мячу, – говорит он, помогая правильно зафиксировать руку. – Теперь целься правым глазом. Постарайся представить, как полетит мяч, и рассчитай силу.

Делаю все, как он говорит, и совершаю бросок, завороженно наблюдая, как баскетбольный мяч входит в корзину четко посередине, не задев кольцо.

– Вау! – подскакиваю на месте, счастливо улыбаясь. – Круто! Спасибо, – оборачиваюсь к Мору и замечаю странное замешательство на его лице.

– Молодец, – Саша коротко улыбается и отправляется за мячом.

Он подхватывает его и тут же отправляет в корзину. Один. Второй. Третий. Мор молча набирает очки, торопясь куда-то. В зале становится гораздо прохладней. Не могу понять, в чем дело и что нужно сказать. Только что все было в порядке, и нам было весело, а сейчас…

– Двадцать семь – тридцать, – оглашает счет Морев, тоном похожим на холодный, пробирающий до костей, ветер.

Последний бросок, и конечно же точно в цель. Он победил. Не ощущаю особого огорчения, лишь растерянность от его такой резкой перемены.

– Ты победил, – произношу, глядя в пол. Просто не могу посмотреть в его глаза, догадываясь, что они вновь покрылись коркой льда.

– Да. И хочу свой приз, – голос тоже изменился, кажется вьюга вымела из него все веселые теплые нотки.

Несколько секунд колебания, но все-таки решаюсь. Подхожу к Мореву и, тяжело сглатывая, поднимаю голову. Глаза в глаза. Кладу ладонь ему на плечо, чтобы не свалиться от волнения.

Можно, конечно, послать его и уйти, но пари есть пари. Оставаться должной ему еще хуже, чем то, что он предлагал вместо поцелуя. И если вспомнить его слова о детской версии правил, то поцелуем считает обычное прикосновение губ к губам. Это ведь просто, но отчего-то колени дрожат так, будто я собираюсь как минимум переспать с ним.

Приподнимаюсь на носочки, вытягивая шею…

– Серьезно думаешь, что мне нужен поцелуй от такой замарашки, как ты? – надменный тон и дерзкая снисходительная ухмылка.

Морев сбрасывает мою руку, делая шаг назад и наклоняет голову в бок в своей обычной манере засранца. Сжимаю челюсть от злости и возвращаю пятки на пол, громко стукнув подошвой балеток. Ну что за козел? Я ведь… Всего лишь… Это не романтическая обида. Просто я думала, что он, наконец, открылся мне. Что мы действительно можем быть хорошими знакомыми или даже друзьями, но это все было какой-то глупой обманкой. Зачем? Зачем он это делает? Нравится унижать меня?

– Ненавидишь меня? – спрашивает, довольно улыбаясь и дергая бровью.

Отвожу взгляд, качая головой в негодовании. Еще и лыбится… Да он просто придурок, не заслуживающий моего внимания.

– Не забывай про это чувство, – удаляющиеся шаги втаптывают меня в пол.

Не поворачиваюсь и не гляжу ему вслед. Слезы обиды жгут глаза, но только после громкого хлопка двери, позволяю им выйти наружу. Чертов Морев. Снова надул меня. Сначала притворился таким хорошим и веселым парнем, а затем унизил в своем любимом облике ледяного тролля. А ведь я поверила в то, что он в самом деле неплохой. Что это все какое-то дурацкое недоразумение, но я ошиблась. Такие как он, не меняются, а становятся только хуже.

Войдя в квартиру, торопливо закрываю дверь и несусь в комнату, заставленную коробками. Она должна быть где-то здесь. Да, я расстроена, подавлена, но не разбита. Те жалкие пару слезинок, сорвавшиеся с ресниц в зале, были максимумом, который Морев получит от меня. Знаю способ выплескивания эмоций куда лучше, чем бесполезные слезы.

Нахожу то, что искала, и победно улыбаюсь, раскрывая коробку. Мои кисти и краски, картон и специальная бумага для рисования. Еще не успела разложить все это, да и настроение писать картины еще не приходило. А для карандашных эскизов есть специальный альбом, который все время со мной.