Желая страстного возмездия - Мейси Ейтс Страница 16

Он поднял ее и перекинул через плечо. Фейв вскрикнула, но сопротивляться не стала.

- У тебя пока еще нет кровати для оргий.

- Ну у нас пока и не оргия, разве нет? - Он хмыкнул и распахнул ногой дверь. - Так, праздник на двоих.

- Как банально. Для тебя это должно быть невыносимо скучно.

- И никаких разговоров.

Он положил ее на кровать.

- На тебе сегодня есть бюстгальтер?

- Да.

- У меня остался твой.

- У меня их больше одного, и даже не два.

- Дай мне посмотреть на этот.

Она стянула через голову топ и расстегнула узкую юбку карандаш. Сегодня на ней был красный шелковый комплект нижнего белья.

- Черт возьми. Прошлой ночью я рассчитывал, что сценка у обочины станет просто прелюдией.

- Да, а потом ты понес чепуху.

- Я просто пытался не быть монстром, Фейв. Пытался. Пусть я не знал о твоей девственности или не признавался себе в этом, я понимал, что… мои руки нечисты. Что я запятнаю тебя.

В ее взгляде растерянность смешивалась с надеждой, и это проникало в самое сердце.

- Ты сказал, что, когда секс грязный, это весело.

- Я говорю о другой грязи, милая.

С удивительной решимостью она откинулась назад, опираясь на локти. Это интриговало, ему хотелось узнать больше об этом маленьком вулкане в красном шелке, архитектурном гении. Таком умудренном в одних областях, таком наивном в других.

- Снимай с себя все.

После едва заметного колебания Фейв послушалась и сбросила все на пол. Она даже не пыталась себя прикрыть и лежала, демонстрируя свое великолепное тело. Маленькие идеальные груди с бледно‑розовыми сосками, темные волосы между ног.

- Я хотел поступить правильно хотя бы однажды. Пусть даже я уже оступился. Но я сдался и отправился прямиком в ад, малышка.

Он придвинул ее к себе ближе и принялся целовать и облизывать интимную зону, двигаясь все ближе к клитору. Она стонала и вскрикивала, но Леви крепко ее держал. Как же давно он не пробовал на вкус женщину, но даже если не учитывать этого… Фейв была слаще, чем кто‑либо до нее. Она стирала из памяти воспоминания об остальных любовницах, делая ему неожиданный подарок. К языку добавились пальцы, и он ласкал Фейв, чувствуя, как нарастает ее возбуждение, а интимные мышцы дрожат, как изгибается под действием желания тело. Он поцеловал ее и снова вставил скользкие пальцы, вокруг которых сжимались ее мышцы. Когда она кончила, он и сам уже взмок от возбуждения. Леви стянул рубашку через голову и лег рядом с Фейв. Та смотрела на него затуманенным взглядом и осторожно поглаживала по руке.

- Они красивы.

- Хочешь поговорить о моих татуировках?

- Это было прекрасно. - Она едва переводила дыхание. - Но я просто хотела их увидеть.

- Кельтский узел. - Узоры на руке, ничего личного. Он сделал их, когда ему было восемнадцать лет, по глупости. Он ненавидел отца и хотел, чтобы хоть что‑то выделяло его не как сына этого человека. Ему показалось хорошей идеей перенести на кожу свое ирландское наследие, что‑то из давнего прошлого. Так он думал тогда, но сейчас ему казалось, что это была просто попытка выглядеть круто в глазах девушек.

- А птица?

Свобода, все просто. С этим тоже никаких секретов, можно и рассказать.

- Мне нравится наблюдать за птицами. А теперь хватит разговоров.

Он притянул ее к себе и поцеловал, передавая через это свое возбуждение. Леви продолжал играть с ней, медленно приближаясь к другому краю кровати, где лежал презерватив. Фейв воплощала его самые грязные мечты - припухлые от поцелуев губы, аккуратные груди, все тело раскрыто в ожидании удовольствия. Она была настолько распалена и готова, что, даже надев презерватив, он не мог противиться соблазну еще немного с ней поиграть. Наконец, с довольным стоном он вошел в нее. Леви прекрасно понимал, что он - со всей своей жестокостью, поломанной судьбой и дикостью - не предназначен для нее. Но, продолжая миллиметр за миллиметром погружаться в ее тело, он не мог противиться вопросу: а предназначена ли для него она? Фейв вскрикнула и изогнулась, но на этот раз не от боли. Не как вчера. Ногтями она впивалась ему в плечи, а он входил все глубже и глубже, пока не начал осторожно возвращаться. И снова. И снова. Столько раз, что они оба потерялись в тумане удовольствия, а единственным звуком в комнате стал звук тел, соприкасающихся друг с другом, звук прерывистого дыхания. Был разгар дня, он не приглашал ее на свидание, и, единственное, что он ей дал, - это оргазм. Но Леви даже не чувствовал стыда из‑за этого. Все эти дни он провел в темноте. Считал часы до непонятно чего, до какого‑то конца. Ему дали пожизненный срок. Надежды практически не было. Просто маленькая возможность, что они найдут тело - как бы ужасно это ни было - и оправдают его. Он старался не думать об этом, слишком стыдно надеяться на подобное. Но от этого зависела его жизнь - только так можно было доказать его невиновность.

И вот он здесь. С ней. В ней, в ее теле, освещенном струящимся через окна светом. Ослеп ленный им, ослепленный удовольствием и вожделением. Думал ли он, что сможет когда‑нибудь снова все это почувствовать? Да и чувствовали ли хоть когда‑нибудь? Такой жар, такой голод? Вряд ли.

Леви открыл глаза и заставил себя смотреть на нее, пока оргазм окатывал его своими жаркими волнами. Надежда. Не призрачная ее тень, но она сама во плоти. Он и не представлял, что в его жизни это станет возможным. Он вышел из тюремной камеры и хотел попросить эту женщину построить ему дом, а вместо этого… Они слились в одно целое в разгар дня. И в этом ощущался первый шаг навстречу свободе - действительно первый с тех пор, как его выпустили из тюрьмы. Фейв вскрикнула под ним в собственном оргазме, и они слились еще теснее. Ее не должно было быть в этой постели, но вот она, в его объятиях. И больше он не мог думать, что правильно, а что нет. Он даст ей то, что сможет. Что у него есть. Все равно это не будет продолжаться вечно, хотя… Если для него это шаг к свободе, то, может, и для нее тоже?

Может быть… Может быть, тогда и он сможет сделать для нее что‑то хорошее. И, глядя на нее, Леви с легкостью игнорировал пульсировавший в висках вопрос: знай он, что ничего хорошего он ей не сделает, что причинит только вред, смог бы он уйти? Потому что ответ ему был известен. Леви прижал Фейв к себе, к своему бьющемуся сердцу, и девушка накрыла ладонью шрам на его груди. О да, ответ он знал наверняка.