Одноклассник на лето - Сандра Бушар Страница 16

Хотя, можно еще поспорить, что пьянило меня больше: выпитый алкоголь или дикие от вожделения взгляды Ромы, который (ну, мне так показалось) еще ни разу не моргнул. Так было ровно до тех пор, пока чужая мужская рука не потянулась, чтобы засунуть мне в трусики купюру. Скажу честно, не это было целью моего танца, и при одной мысли, что какой-то потный толстый мужик будет лапать мои секреты (хотя теперь это спорное заявление), меня замутило.

Увернувшись от неизбежного, казалось бы, прикосновения очередного ценителя прекрасного, я поймала себя на мысли, что не понимаю, как снять лифчик и не показать всем при этом голую грудь! Медленно покачивая бедрами, я дохожу до края сцены и расстегиваю застежку, а затем плавно снимаю бюстик, прикрывая свободной рукой грудь. Но вместо ожидаемых оваций слышу недовольные улюлюканья и, только развернувшись и наткнувшись взглядом на Романа, держащего большой черный плащ таким образом, чтобы никто ничего не увидел, понимаю, в чем причина недовольства зрителей.

– Ты немедленно одеваешься, и мы сейчас же уходим отсюда, – грозно рявкнул Роман. Затем он закутал меня с головой в неизвестно у кого одолженный предмет одежды и настойчиво пихнул за кулисы. – Если тебе хочется проверить на ком-то свои девичьи чары – есть я. Зачем распылятся на этих… – он обвел пальцем толпу потных и распаленных до предела мужей-изменников-в-рейсе и, дождавшись пока я все же уйду, сам вернулся за столик.

– Это было бомбезно! – показала мне большой палец мулатка и протянула новый бокал с алкоголем. Очень даже кстати, после такого замечания от парня, который…

А что, собственно, который?

– А говорила, что не занималась стрип-пластикой!

– Я на танцы ходила, – сказала я той, натягивая свою одежду.

– А деньги ты зря не брала, – не унималась девушка, которая по виду была моей ровесницей. – Я так-то больше пятеры зарабатываю в день.

– Ну, а я, видимо, вообще бесплатно выступила, – грустно потягивая алкоголь и уже с трудом держась на ногах, даже переобутая в собственные кроссовки, констатировала я.

– Михалыч должен тебе четыре штуки, – равнодушно заметила мулатка и рассмеялась, когда я от удивления выплюнула все содержимое стакана на пол. – А ты че думала, мы тут сиськами за три копейки трясем!?

И, как ни странно, этот самый Михалыч-администратор действительно заглянул в гримерку и выдал мне озвученную сумму, не преминув скороговоркой прошептать в ухо, что готов платить семь штук за выступление, если я подпишу годовой контракт.

Ну уж нет, спасибо огромное, эта работа не по мне.

Выходя в зал, я ожидала, что мне придется разыскивать Романа, но тот наматывал круги вокруг охранника, стоящего около раздевалок танцовщиц и отказывающегося его пускать внутрь. Мол служебные помещения, посторонним строго запрещено. Едва парень увидел меня, вцепился за руку и потащил на выход, расталкивая пытающихся подвалить ко мне нетрезвых кавалеров.

– Совсем из ума выжила! – прошипел он. Я за ним не поспевала, а поэтому немудрено, что на ступеньках крыльца с грохотом свалилась на землю. Рома нагнулся спросить что со мной, но отчетливый запах спиртного был красноречивее любого ответа. – Ясно! Чего еще ожидать от этой шарашкиной канторы!? Иди сюда.

От Романа Вернера я ожидала чего угодно: он запросто мог подложить кнопку учителю на стул, не боясь последствий; облить твое самое лучшее платье зеленкой в самый значимый для тебя вечер; опозорить на весь лагерь…

Но чего я совершенно не ожидала, так это того, что он поднимет меня на руки и донесет до машины с таким видом, словно проделывает это каждый день и это самое привычное ему занятие.

– А знаешь что, – пребывая в приятном алкогольном дурмане, шептала я в процессе доставки до машины. – Хочу сделать тебе комплимент. Может, ты и один из главных говнюков, что я знаю. Вернее, ты их признанный король! Но ты никогда не обманываешь.

– Ничего себе, и правда, похоже на комплимент! Я в шоке! – саркастично заметил он, осторожно уложив меня на переднее сидение, а затем опустил его до максимума и, перейдя к себе на сторону, проделал ту же процедуру. – Деньги будут завтра. Уже второй час ночи, бабушка кинет мне на карту перед работой. А пока давай спать. Конечно, в этом борделе тоже есть номера, но я не хочу, чтобы ты туда возвращалась.

Я легла на импровизированную кровать, поджав под себя ноги, и повернулась к Роману. В этот раз алкоголь действовал на меня странно.

Мне вдруг захотелось прикоснуться к темным густым волосам парня, а затем провести рукой по его коже, чтобы удостоверится, что она так же гладка наощупь, как и на вид. А еще я страстно желала дотронуться до этих удивительно пухлых для парня губ, и это желание никак не мог пересилить мой перегруженный событиями и происшествиями этой ночи рассудок.

– О чем ты думаешь? – спросил Роман, отслеживая, как мой жадный взгляд перемещается по его лицу и телу.

– Я вот думаю, понравился ли тебе танец? – соврала я и прищурила глаза, чтобы не пропустить его первую реакцию. – Если это было ужасно, отвратительно, антисексуально…

– Это был самый крутой стриптиз из всех, что я когда-либо видел! – на одном дыхании выдал парень, словно эта фраза была уже готова сорваться и без моего вопроса. – Но тебе не нужно плясать голой перед мужиками. Тебя и так все заметят.

Поддавшись внезапному порыву, я приподнялась и склонилась к его лицу так близко, что даже в темноте было видно, как расширились его зрачки. Даже будучи пьяной, я почувствовала, как часто молодой человек задышал и как нервно сглотнул, прежде чем спросить меня шепотом:

– Что ты делаешь?

– А может, я танцевала, чтобы меня заметил кто-то конкретный? – словно не замечая его последнего вопроса, так же шепотом ответила я, а затем медленно, словно пробуя на вкус, прикоснулась губами к его скуле и нежно провела воображаемую линию до его рта. Черт! Его губы оказались намного мягче, чем я даже могла себе представить, и манили намного сильнее, вызывая чувства, о которых я даже и не подозревала в себе. – Может, только его внимание мне и нужно?

– Тогда тем более, тебе это все не нужно, – хрипло ответил он и, словно отбросив сдерживающие его оковы, притянул к себе и закончил: – Потому что он тебя уже заметил.

И только тогда он поцеловал меня, и этот поцелуй выражал намного больше, чем могли бы сказать даже самые правильные и верные слова.

Моя голова закружилась, сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Мне вдруг стало до изнеможения жарко, словно кто-то из нас случайно включил на полную мощность печку.

И всему виной был один парень – мерзавец, что порой доводил до приступов неконтролируемой ярости, и в то же время спаситель, который мог с легкостью вознести на самый пик блаженства.