Второй брак - Хелен Брукс Страница 16

– С женой? – спросила Клэр. Вопрос вырвался сам собой, против ее воли.

– Да. – Он не уклонился от ответа. – Бьянка любила это место... А тебе здесь нравится?

Что могла она ответить? Мысли понеслись вскачь, и прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что следует сказать правду. А правда была простой: она не Бьянка, не Грейс. Но она нравится себе такой, какая есть. И если не нравилась в первые дни и недели после катастрофы, то это из-за Джефа, внушившего ей, что она – второй сорт. Однако на самом деле она кое-чего стоит. Мысль поразила ее как молния.

– Да, здесь очень мило. – Клэр произнесла «мило» без всяких колебаний. – Я люблю необычные места, в своем особом стиле. Вот только жаль, – продолжила она, – что старинные здания превращают в рестораны и прочие заведения подобного рода, из-за этого мы теряем наше прошлое. Ты меня понимаешь? – Клэр смутилась. – Девяностые годы – это сплошная лихорадка, люди заняты погоней за деньгами и властью. И не останавливаются, чтобы задуматься над истинными ценностями.

– А я и не знал, что ты философ. И что ты лично считаешь истинными ценностями? – спросил он тихо, не отводя глаз от ее разрумянившегося лица.

Вернулся официант, неся бокалы с искрящимся розовым коктейлем, заказанным Романо; разговор прервался. Но едва они остались одни, Романо вновь спросил:

– И что же?

– Что я считаю истинными ценностями? – Клэр глотнула из бокала. Изумительный напиток. Набрав в легкие побольше воздуха, она сказала: – Это те ценности, с которыми я выросла: честность, радость бытия, семья...

– Ты считаешь, что люди, собравшиеся здесь, придерживаются других ценностей?

– Этого я не говорила. – Ей не понравился его едкий тон. – Но действительно думаю, что многие люди одержимы жаждой успеха и ради успеха приносят в жертву семью и друзей. Конечно, человек должен работать, чтобы добыть хлеб насущный, но атмосфера нынешнего века... я бы сказала, агрессивная. Слишком много требований к женщине. У нее должно быть красивое лицо, идеальная фигура. Да и к мужчине – тоже. Он должен иметь власть и деньги, иначе его не будут уважать. Стремление преуспеть во что бы то ни стало, оно везде и всюду...

– Гмм... – Романо задумчиво смотрел на нее, сощуренные черные глаза блестели. – Ты рассуждаешь слегка цинично.

– Ничего подобного! – вспыхнула Клэр. – Просто я не гляжу на мир сквозь розовые очки. Ведь половина населения земного шара голодает, потому что у другой половины – корыстные правительства. Люди вырубают леса, а из-за этого животные, птицы и насекомые исчезают с лица земли. И все – ради так называемого «прогресса»... – Клэр замолчала, смущенная его насмешливым взглядом.

– До чего же ты эмоциональная натура, – сказал он тихо.

– Пожалуйста, оставь свою снисходительность. – Клэр знала, что замечание ее грубовато и уж никак не в стиле предобеденного разговора, способствующего пищеварению, но не могла остановиться.

– Считаешь, что я смотрю на тебя сверху вниз?

– Ну да.

– А вот тут ты ошибаешься, – проговорил он со странной суровостью, которая не позволяла его перебить. – Я не смотрю на тебя сверху вниз, Клэр, скорее, наоборот. Я тебе завидую: не умею вот так болеть за всех, желать перемен к лучшему.

– Разве? Но ты должен...

– Должен? – Лицо его стало отчужденным, а голос резал, как отточенный нож. – Почему это должен? Я не вижу в человеке ничего такого, что заставило бы меня о нем печься. Он прогнил изнутри и снаружи, и даже налет цивилизации не может этого скрыть. Большинство людей движимы лишь любовью к собственной персоне. Это единственное подлинное чувство.

– Но это ужасно. – Она смотрела на него, ошеломленная. – Неужели ты в самом деле так думаешь?

– Именно так я и думаю.

– Ты серьезно? – Клэр была вне себя. – А что скажешь о Грейс и Донато? Они любят друг друга искренне, разве не так?

– Всякое правило имеет исключения, – возразил он мрачно.

– Жизнь кишмя кишит исключениями. – Клэр откинулась на спинку стула. – Одно из них – мои родители. Ты, значит, считаешь, что настоящей любви нет?

– А ты? Ты любила кого-нибудь? – спросил он неожиданно. Он не отводил взгляда от ее карих бархатных глаз.

Она смотрела на него с минуту, не зная, что ответить.

– Одно время я считала, что люблю, – проговорила наконец Клэр.

– А теперь думаешь, что ошибалась?

– Думаю, что ошибалась, – бесстрастно ответила она.

– И что же изменилось? Ты поняла, что любовь была иллюзией и не могла длиться долго?

– Нет. – Клэр поерзала на стуле, ища ответа. – Это не совсем так. Просто Джеф был не тем человеком, за которого я его принимала. То ли я была слепа, то ли он притворялся, создавал другой образ... Короче говоря, когда я его раскусила, он мне не понравился.

– И ты его бросила?

– Нет. – Клэр смотрела Романо прямо в лицо, в глазах ее появилось страдание. – Это он меня бросил. Вскоре после того, как я попала в аварию. Он понял, что я долго пробуду в больнице. И... нашел себе другую.

Романо тихо выругался по-итальянски.

– Какой же дурак... – Романо протянул руки через стол и взял ее ладони в свои. – Как он был слеп, этот идиот.

Клэр сидела не шевелясь, не смея дышать. А он приподнялся и коснулся губами ее губ. Потом, очертив пальцем ее рот, снова сел и взял в руки меню.

Эта ласка ошеломила, потрясла Клэр – ведь она была совершенно несовместима с тем образом холодного эгоиста, который создавал Романо Беллини.

А я считала, что ошибалась в Джефе, подумала Клэр. Но насколько же я ошибалась в Романо! Он не только влечет меня физически, нет, это нечто большее. Всего лишь миг его нежности открыл мне глаза.

Я люблю его.

– Клэр?

Очнувшись, она поняла, что официант уже несколько минут терпеливо ждет, когда она сделает заказ, а она, глядя в меню, даже не может сложить прыгающие буквы в слова.

– Что тебе заказать? – тихо спросил Романо.

– Я... мне все равно.

– Может, что-то из теста? – пытался он помочь. – Или из риса? Здесь делают прекрасный пудинг. А после этого съедим рыбу, которой тоже славится здешняя кухня. Рыбу заливают вином и сметаной, посыпают хлебной крошкой, а потом запекают в духовке. Подают с салатом или с овощами.

– Да-да, я согласна, – поспешно ответила Клэр. – Звучит заманчиво.

Ей все казалось прекрасным: и ресторан, и вино. Она выпила три огромных бокала, иначе не проглотила бы и кусочка – горло сдавило. А чтобы одолеть панику, выпила еще и рюмку бренди с кофе.

Она понятия не имела, о чем они говорили во время ужина, но, видимо, речь ее все же имела смысл, потому что Романо, как всегда, хранил спокойствие. Но она... она сходила с ума.