Муж объелся груш - Татьяна Веденская Страница 16

– И что теперь? – спросила она как-то, дня через три после развода, когда я на кухне кормила Софию кашкой.

– В каком смысле? – уточнила я, продолжая впихивать ненавистную массу в ротик дочери. Кашу она не любила, но противиться маминому напору не могла. Правда, иногда плевалась, тут главное было вовремя увернуться.

– Как жить дальше теперь собираешься? Так и будешь на папиной шее сидеть? Я слышала, что ты благородно от алиментов отказалась?

– И что? – нахмурилась я.

– А то, что папа-то почему должен тебя с Сонькой тянуть? Ты вроде взрослый человек, в разводе уже.

– И что, ты считаешь, что папа должен по большому счету тянуть только тебя с твоим супругом и котами? – парировала я.

– Юра зарабатывает! Мы тоже отдаем свою долю на хозяйство. Но я не понимаю, почему мы втроем должны ютиться в маленькой комнатке, если уж на то пошло, пусть Венька спит с вами, – выпалила сестрица, от злости сгибая чайную ложку.

– Как это? – опешила я. – В каком смысле? Не понимаю, что ты имеешь в виду. Венька с нами? С кем с нами?

– С тобой и Соней. А что, у вас вполне большая комната, там встанет еще одна маленькая детская кровать, – как ни в чем не бывало заявила она.

Я вылупилась на сестру, пытаясь подобрать слова. Но слов не было. Она давила авторитетом, и я не очень понимала, что мне с этим делать. Я родилась, когда Нине уже исполнилось восемь лет, она всегда была намного старше и сильнее меня, она всегда им давила, этим самым авторитетом. Что могла ответить, к примеру, пятнадцатилетней девахе семилетняя кроха? Примерно так я чувствовала себя и сейчас.

– Но… но это же твой сын! – робко чирикнула я. – Почему я должна жить с твоим сыном в комнате?

– А потому что, – решительно вопила Нина, – что мне тоже нужна какая-то личная жизнь. Ты сама-то все равно теперь одинокая. А я, между прочим, замужняя женщина, хочу иметь хоть какие-то возможности!

– Ты хочешь сказать, что я должна… как это сказать-то? – растерялась и покраснела я. – Я что, мешаю тебе спать с мужем?

– Именно! Я считаю, что какая тебе разница – с одним ребенком ночевать или с двумя?

– Ты так думаешь? – потрясенно прошептала я.

– Я уверена, что ты просто не можешь мне в этом отказать. Ты и так тут сидишь на шее, – заявила она, враждебно глядя на меня.

– Но у нас не большая комната, – в последний раз попыталась упереться я. – У нас девять метров всего!

– Я все уже придумала. Если ты передвинешь Сонину кроватку к своему изголовью, то в ногах вполне встанет Венькина. Так что… давай-ка попробуем, – засуетилась она, и раньше, чем я смогла даже дернуться, развила бешеную активность. Был позван Юрик, была позвана мама, которая смотрела, как и я, на все происходящее растерянным взглядом. Началась бурная деятельность, мы носили по квартире какие-то Нинкины подушки, стопки Венькиных вещей, Юрик, с Нинкиной помощью и подгоняемый ее воплями, тащил Венькину кровать, которая действительно, хоть и «на бровях», но влезла в мою комнату.

– Вот ведь! – развела руками мама, когда черное дело совершилось. – Что за великое переселение?

– Мам, я на самом деле не очень-то уверена, что это хорошая идея, – чуть не плача, пожаловалась я, но Нинка уже демонстративно застилала Венькину кровать и раскладывала его вещи на одной из полок в шкафу.

– Теперь хоть как-то можно жить, – безапелляционно заявила она, покидая мою обитель. Венька находился в это время в садике и не участвовал в таком кардинальном решении своей судьбы. Конечно, он был этим очень удивлен. И папа тоже, если быть честной, не понял юмора.

– Нина, что ты творишь? Почему это Маруся должна с Веней спать? – нахмурился он, но тут Нина устроила одну из своих невыносимых образцово-показательных истерик, в которых, если кто не спрятался, она не виновата. Она кричала о своей поруганной судьбе, она била Юрика полотенцем по спине и требовала, чтобы он немедленно увел ее из этого дома, в котором ею совсем не дорожат. Она рыдала в прихожей и обещала, что никогда и никому не даст видеться с Веником. В результате, как и бывало всегда в детстве, мы же все сидели и ее утешали. Конечно же, ею все тут очень дорожат. Естественно, она в свои тридцать три имеет право на личную жизнь, хоть ей и не повезло с мужем.

– Пусть Венька поспит у нее. Что ей, жалко? Это же только ночью, а так он в садике или у нас! – сквозь слезы требовала Нина, и в конечном итоге ее ультиматум был принят. Она победила по всем статьям, и Веник восселился у нас. Не могу сказать, что он оказался этому рад. Кажется, его отношение к этому было весьма похожим на мое. Мы с ним смотрели друг на друга и вздыхали, мы были обломками кораблекрушения, выброшенными на один и тот же берег. И только Соня ничуть не напрягалась из-за происходящего, что и понятно – для полуторагодовалого ребенка лишь бы было весело и здорово. А с Венькой могло быть и то, и другое.

Так стараниями сестрицы я впервые задумалась о том, что я, собственно, делаю со своей жизнью. В первую неделю после великого переселения Нина смотрела на меня с явным чувством вины и легким налетом благодарности, но потом это как-то прошло, и все пообвыклись с имеющимся положением вещей. Нина каждое утро уже безо всяких там формальных постукиваний врывалась в мою комнату, чтобы с гиком-матом поднять своего сына с кровати, одеть и поволочь в садик. Я ругалась, но Нинэль, как и всегда, просто фыркала или говорила, что я к ней придираюсь, потому что завидую.

– Чему? Чему я завидую? – удивлялась я.

– Уму и красоте, конечно же, – пожимала плечами Нина, с ехидством глядя на меня.

За последние месяцы, что длился мой невыносимый развод, я набрала еще несколько лишних килограммов, хотя ожидалось, что после того, как я перестану кормить грудью, должна похудеть сама собой. Этого не случилось.

– Не надейся, – обижалась я. – Забирай своего киндера и выметайся.

– Правда глаза колет? – радовалась она. – Ты хоть помнишь, сколько денег папа выкинул на твой фитнес-клуб? И что, никакого толку! Ты туда вообще не ходишь, только с Люськой своей в баню.

– Ну и что? – злилась я.

– А то, что после этой вашей сауны вы только жрете больше.

– Нин, уйди, а? – молила я.

И она уходила, но оставляла мысли о том, какая я на самом деле неудачница. Действительно, рыжеватая карточка с моей фотографией (я там получилась угрюмая и неулыбчивая) одиноко лежала в моем пустом кошельке. В клуб я ходить не любила. Когда я впервые вошла в зал в своих обтягивающих целлюлит тренировочных штанах и увидела красоток, гибко растягивающихся в разные стороны перед каким-то занятием, я моментально захотела уползти под ближайший плинтус и затаиться. Но появилась еще более стройная тренерша, завела веселую музычку, и мы принялись скакать по специальным степам. Все вокруг меня делали это радостно и с удовольствием, которое прямо читалось на их лицах. Даже та парочка полных женщин, что все-таки нашлась в этом зале, тоже скакала с выражением экстаза и наслаждения. Я же, признаться честно, задыхалась и краснела, не попадала в ритм, спотыкалась об этот чертов степ и под конец испытала такое головокружение, что еле удержалась на ногах.