Скверная история - Линн Грэхем Страница 16

— Не спорю. Но почему бы тебе самой не воспользоваться отличным шансом? Ты могла бы сменить имя, мои друзья помогут устроить все так, чтобы тебя новую ничто не связывало с прежней Кэти Гэлвин. По-моему, это великолепное предложение, которым не следовало бы пренебрегать.

Девушка внимательно изучала убеждавшего ее Сержио Торренте. Когда он договорил и уставился на нее в ожидании положительного ответа, она не смогла сдержаться и рассмеялась ему в лицо.

— Это истерика, — спокойно объявил Сержио.

— Нет, это не истерика. Это откровение. Ты великолепен, дружочек! — Девушка продолжала хохотать. — Ты с одержимостью склоняешь к близости воровку-рецидивистку. Но от одной мысли, что она станет матерью твоего ребенка и весь мир прознает, насколько непритязателен в интимных вопросах господин Торренте, тебе становится не по себе настолько, что ты готов пойти не любой подлог. Но знай, Сержио: я не позволю тебе обстряпывать мои дела. Моя судьба такая, какая есть.

— Я не понимаю твоего упрямства, Кэти! — вскипел Сержио. — Любой нормальный человек, претерпевший в прошлом столько же, сколько ты, ухватился бы за такую возможность.

— Ты не знаешь и половины того, что пришлось претерпеть мне.

— Тем более! — воскликнул он, эмоционально всплеснув руками.

— Отнюдь, — покачала она головой. — Я свыклась. Я устала клясть судьбу и выгадывать на мелочах. Это бессмысленно.

— Вилла во Франции — это не мелочь, Кэти. Возможность начать жизнь заново — это не мелочь.

— Мелочь, Сержио, самая что ни на есть. Чем мне может пригодиться очередная возможность начать новую жизнь, если все прежние попытки кончались провалом? Даже если ты обставишь это со всей присущей тебе помпезностью, в моей судьбе это ровным счетом ничего не изменит, — убежденно проговорила девушка.

— Ты меня пугаешь, — пробормотал Сержио, ошеломленный ее признаниями.

— Я поняла твои побудительные мотивы. Ты, как всегда, стремишься обслужить свой эгоизм наносным великодушием. Так вот, дорогой, послушай теперь, что я тебе скажу. С каким бы скепсисом ты ни воспринял мои слова о том, что в тюрьму я попала по навету. Я не похищала столовое серебро старухи Тэплоу и не прятала молочник среди своих вещей, чтобы позволить себя разоблачить. Не знаю, кто и с какой целью провернул это, могу только догадываться, но мои предположения юридической доказательности не имеют. Знаю точно одно: тот, кто похитил столовое серебро, сделал все, чтобы меня подставить.

— Ты была совсем юной. Многие в этом возрасте совершают поступки, о которых после сожалеют. Иным удается избежать наказания благодаря поддержке со стороны семьи. У тебя, судя по всему, такой возможности не было. Тебе не следует стыдиться того, что произошло тогда. Но нужно предпринять все возможное, чтобы это не повторилось вновь, — проникновенно проговорил Сержио Торренте.

— Миленький, ты слышал, что я только что сказала? Меня искренне умиляет твоя убежденность в своей правоте, невзирая ни на что. Наверное, действительно нужно быть отпрыском старинного аристократического рода, чтобы демонстрировать такую невосприимчивость к доводам окружающих.

— Твое дело рассматривалось в суде. Обстоятельства изучали квалифицированные юристы. Судья вынес тебе приговор и великодушно изыскал возможность заменить его условным сроком, — холодно отчеканил Сержио.

Кэти смертельно побледнела. Она резко встала со своего места. Ее ноздри вздымались, глаза полыхали огнем презрения.

— Мое отношения к твоему прошлому к делу не относится. Давай будем придерживаться актуальных тем, — все тем же холодным голосом предложил итальянец.

— Твое отношение не относится ни к делам моего прошлого, ни к нынешним моим делам. Мне не требуется твое прощение за то, чего я не совершала. И ты не будешь контролировать мою жизнь своими сомнительными благодеяниями.

— Забудь на минутку о своей гордости и обо мне. Посмотри вокруг. Подумай, от какой жизни для себя и своего ребенка ты отказываешься. Здесь тебя не настигнет прошлое. Обо всех своих проблемах можешь забыть навсегда. У тебя появятся финансовые возможности, которых никогда не было. Отказаться от моего предложения было бы верхом идиотизма.

— Мне давно понятна твоя позиция, можешь не распинаться, Сержио! — с неожиданным высокомерием сказала Кэти. — И все-таки я отказываюсь. Уж лучше мыкаться в нищете, чем дать такому самодовольному человеку, как ты, повод считать меня охотницей за состояниями, как ты однажды уже выразился.

— У тебя дьявольская гордыня, женщина!

— Так всегда говорят те, кто испытывает со стороны оппонента сопротивление попыткам поколебать его человеческое достоинство.

— Я не позволю нищенке с упадническим отношением к жизни растить моего ребенка, — тоном прямой и явной угрозы проговорил Сержио. — Отказываясь от моих финансовых предложений, ты отказываешься от счастья малыша, — жестко объявил он.

Кэти понимающе кивнула, однако развернулась и направилась к кованой ограде загородного поместья.

— Кэти! — гневно окликнул ее итальянец.

— О каком ребенке ты говоришь? — сухо спросила она, обернувшись на его окрик.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты шантажируешь меня не родившимся ребенком. Ты буквально растоптал меня ради того, кого еще, по сути, и нет. И после этого считаешь, что я дам тебе шанс влиять на мою жизнь в дальнейшем?

— Ты собираешься сделать аборт?! — в ужасе вскрикнул Сержио.

— Аборт — это не единственный способ избавиться от чьего-либо навязчивого присутствия, — зловеще произнесла Кэти. — Моя мамочка, например, оставила меня не скамейке в городском парке. Когда сердобольные люди нашли меня, никто представления не имел, чья я дочь. Вот так! Но меня удочерили и вырастили как родную. И в этом смысле мне жаловаться не приходится. Приемные родители меня любили. Только их рано не стало. А за то, что случилось со мной после их смерти, мне стоит благодарить таких, как ты, которые привыкли решать свои проблемы за счет других людей, более уязвимых, чем они сами.

— Ну и отчаянная же ты, Кэти! А я-то, дурень, считал тебя затравленным зверьком. Но ты блефуешь, это очевидно. И еще ты сама себе противоречишь. Обвиняешь меня в жестокости в то время, когда я предлагаю тебе действенную помощь.

— Ты не помощь мне предлагаешь, Сержио. Ты рассчитываешь купить меня. А я не продаюсь.

— Но ты должна признать, что кое-что нас связывает, — сказал он деловито, приблизившись к ней, — и это требует самого серьезного отношения. Готов выслушать любое твое предложение, Кэти.

— Для меня неприемлемы твои сомнения в моей способности вырастить ребенка, которого я рожу. Я не потерплю благотворительности от тебя и кого бы то ни было. Я категорически не желаю быть нахлебницей, а тем более изолированным от внешнего мира изгоем, пусть даже и на этой роскошной вилле.

— Это не предложения, Кэти. Это протесты воспаленного самолюбия, — упрекнул ее мужчина. — Ты можешь предложить рациональное решение нашей проблемы?