Полька и Аполлинария - Галина Гордиенко Страница 16

–Пусть заходит. Только одна. Тебя я сейчас не хочу видеть.

Что-то звонко щелкнуло, и дверь приоткрылась. Лена кивнула Поле на порог и ободряюще шепнула:

–Не трусь, не сожрет, у нее только язык змеиный. И… постарайся получить эту чертову работу!

Впавшая в ступор Поля и не заметила, как ее втолкнули в комнату. За спиной захлопнулась дверь, и она побледнела, почувствовав себя чуть ли не в ловушке.

–Ну, здравствуй, коли пришла, – проворчал кто-то сбоку.

–З-здравст-твуйте, – прошелестела Поля, разворачиваясь на голос.

Прямо перед ней стояло огромное кожаное кресло. Поля растерянно улыбнулась: на нее в упор смотрела величественная старуха. Широкоплечая, сухощавая, с нервным лицом и язвительными глазами.

Поля невольно отметила тяжелый упрямый подбородок, крупный нос с горбинкой и абсолютно седые волосы, очень густые, жесткие и прекрасно подстриженные. Белоснежная блузка с высокой стоечкой, темно-серая юбка из шерстяной фланели, крупный медальон с зеленым камнем и перстни на смуглых пальцах. Только ноги выбивались из общего ряда. Они слишком по-домашнему лежали на высоком пуфике и были прикрыты пуховой шалью.

–Все рассмотрела? – ядовито поинтересовалась старуха.

Поля от растерянности кивнула. В самом деле, глупо так пристально таращиться на незнакомого человека. И невоспитанно, как сказала бы мама.

Темные пронзительные глаза смущали, и Поля перевела взгляд на руки, вольготно лежащие на широких подлокотниках. Совсем не старческие руки, без пигментных пятен и сморщенной кожи. С сильными длинными пальцами.

–Представься, – приказала Софья Павловна.

Поля вздрогнула и неожиданно для себя выпалила:

–Аполлинария Морозова!

Глаза старухи странно блеснули, пальцы вцепились в подлокотники, она резко выпрямилась и замерла, бесцеремонно рассматривая Полю. Потом заметно расслабилась и задумчиво пробормотала:

–Вот значит как – Аполлинария. Да еще Морозова. Плюс – отвратительно рыжая, так-так-так… – И угрюмо рассмеялась. – Жаль, занавес скоро упадет, уж очень любопытно карты ложатся...

Поля изумленно моргнула: «отвратительно» рыжей ее назвали в первый раз. Рыжей – это сколько она себя помнит, но почему «отвратительно»?

Старуха снова откинулась на спинку кресла и холодно бросила:

–Коротко о себе!

–Коротко – это как? – Поля увидела себя в большом зеркале – ну и чучело сутулое! – выпрямилась и покраснела.

–Проблемы с головой? – участливо поинтересовалась Софья Павловна.

–Нет!

–Тогда слушаю.

–В сентябре исполнится восемнадцать лет, – хмуро забубнила Поля, рассеянно рассматривая комнату, – в этом году окончила школу, собираюсь поступить в местный университет, хочу стать программистом. Есть младшая сестра, брат, мама, папа умер – больное сердце. Жила в Сосновке. Папа работал раньше в лесничестве после питерской лесной академии, мама – учительница математики. Все.

–Живешь где?

–У… знакомых. Когда смогу, сниму комнату.

–Почему не общежитие?

Рассказывать о сестре Поля не собиралась, поэтому сухо бросила:

–Не хочу. Комната лучше.

–Паспорт при тебе?

Поля неуклюже пошарила под курткой, доставая паспорт. Потом настороженно наблюдала, как Софья Павловна перелистывала его, рассматривая каждую страничку чуть ли не на свет и раздраженно хмыкая. На лету поймала брошенный паспорт и замерла, ожидая отказа и заранее радуясь ему.

Старуха молчала. Ее глаза показались Поле отсутствующими, Софья Павловна явно думала о своем. Вот она сдвинула брови и поджала губы. Вот кивнула, лицо ее смягчилось, губы дрогнули в слабой улыбке. Она посмотрела на Полю и сказала:

–Рискнем, Аполлинария. С завтрашнего дня выходишь на работу. Сейчас лето, занятий в институте нет, жду тебя к двум часам, в шесть отпущу. Приходишь ежедневно кроме субботы, воскресенья. Зарплату получаешь каждую пятницу – тысячу рублей, копейка в копейку.

Поля шумно выдохнула. Она никак не ожидала такой огромной суммы, хотя Лена, кажется, что-то такое говорила.

И время Полю устраивало. После обеда Натка ложится спать, потом спокойно играет одна. Поля всего-то через час-другой после ее обеденного сна вернется, ничего страшного, Наташа очень самостоятельна.

Софья Павловна насмешливо фыркнула, будто нехитрые Полины размышления написаны на ее лице. Шлепнула по подлокотнику и холодно произнесла:

–Три условия.

–Да?

Поля непроизвольно поежилась. Внимательный, изучающий взгляд темных глаз, совсем не старческих глаз, ярких, живых, пронзительных – смущал ее.

–Первое – не врешь. Никогда не врешь, подчеркиваю. Даже если мой вопрос не нравится, отвечаешь. Прямо и без лицемерия, я его не терплю. Что-то не устраивает – говоришь. Почувствую вранье – лишишься места моментально и без предупреждения. Это ясно?

Поля робко кивнула.

–Второе – выполняешь все мои распоряжения, без споров и сразу. Скажу – песни пой, будешь петь. Скажу – книгу читай, будешь читать. Скажу – изучаем шумерский язык, зубришь со мной. Станешь моими глазами и ушами на улице, в доме, везде, я сейчас практически не выхожу, мне скучно. Беседуешь на любые интересные мне темы, искренне и полно высказывая свое мнение.

Поля попыталась возразить, ей вовсе не улыбалось выполнять роль шпиона, но Софья Павловна подняла руку и властно бросила:

–Унижать специально не собираюсь. Ежели что не так, извини, но деньги за красивые глазки не платят, потерпишь.

Поля промолчала, невольно соглашаясь.

–Третье – ТАМ ходи, – Софья Павловна небрежно кивнула в сторону окна, – в чем хочешь, мне плевать. Здесь будешь переодеваться, одежду тебе приготовят. Сейчас ты больше на бродяжку похожа, а не на девицу из приличной семьи.

Поля покраснела. Старуха удовлетворенно улыбнулась, будто радуясь ее унижению. Посмотрела на настенные часы и равнодушно спросила:

–Все устраивает?

«Четыре тысячи в месяц, – напомнила себе Поля, бессильно сжимая кулаки. – Я смогу хоть немного отдавать Игорю за комнату. И платить за Наташин садик. Тогда ей не придется сидеть дома одной, пока я на работе или в институте, как я об этом сразу не подумала…»

Поля задрала вверх подбородок и твердо произнесла:

–Да.

–Прекрасно, – хмыкнула Софья Павловна.

Она нажала на кнопку, вмонтированную прямо в подлокотник кресла. Поля только сейчас заметила компактный пульт у старухи под рукой с целым рядом панелей и горящих огоньков.

Щелкнула, открываясь, дверь, на пороге стояла пожилая женщина в темном строгом платье и белоснежном кружевном переднике. Она почтительно спросила: