Идеальная фиктивная жена - Мелани Милберн Страница 15

— Тогда мне лучше уйти. — Она прошла мимо него, но он схватил ее за руку и остановил. Эбби обернулась и посмотрела ему в глаза. — Неужели я совсем не привлекаю тебя?

— Почему же, — нахмурился Люк. — Меня тянет к тебе, но…

— Тогда почему ты отталкиваешь меня? — приблизилась к нему Эбби. — Я хочу тебя.

Люк тут же отпустил ее руку.

— Ты хочешь большего, чем я могу тебе дать.

— Но я прошу тебя заняться со мной сексом, а не жениться на мне и сделать мне детей. Почему ты даже думать не хочешь о том, чтобы закрутить со мной роман?

— Просто я не хочу, чтобы то, что происходит между нами, как-то сказалось на твоей дружбе с моей сестрой. И не хочу, чтобы пострадали мои с ней отношения.

— Ничего такого не случится, — возразила Эбби. — Элла знает, что ты сопровождал меня на балу. Она наверняка уже увидела наши вчерашние фото. Твоя сестра будет счастлива, что ты наконец выбрался куда-то. А еще она будет рада за меня.

— А что потом? Я знаю, что чем дольше мужчина и женщина занимаются сексом, особенно если этот секс доставляет обоим полное удовлетворение, тем тяжелее им расстаться. Особенно это касается женщин.

По его выражению лица Эбби поняла, что он что-то недоговаривает.

— Давай тогда установим сроки? Мы можем составить договор.

Люк хотел было что-то ответить, но, видимо, передумал и раздраженно вздохнул.

— Пожалуйста, оденься. Мне трудно соображать, когда ты стоишь передо мной в таком виде.

Эбби провела ладонью по его груди вниз и остановилась над поясом его приспущенных на бедрах брюках от пижамы.

— Ты правда хочешь, чтобы я оделась? — соблазнительно прошептала она.

Он тяжело сглотнул и немного резко схватил ее за талию.

— Нет, черт подери, не хочу.

С этими словами Люк склонился над ней и жадно набросился на ее губы.

Она прижалась к нему еще сильнее, и ее едва прикрытые груди буквально смяло его грудью, ощущение курчавых волосков которой только усилило ее возбуждение. Одеяло скользнуло на пол, но Эбби не обращала на это никакого внимания, потому что сгорала в пожиравшей ее страсти Люка. Его возбужденная плоть упиралась в нее, словно теперь чувства одержали верх над разумом. Люк проник языком в ее рот и эротично заскользил по ее языку, отчего ее желание еще больше усилилось.

Он сдавленно застонал, словно что-то глубоко внутри наконец дало трещину. Одной рукой Люк обхватил Эбби за ягодицы, а другой обнял ее за затылок, запустив пальцы в густую копну ее волос.

Но тут поцелуй прервался так же неожиданно, как и начался.

Люк отстранился от Эбби и выпустил ее из своих объятий. На его лице отражалась страсть вперемешку с отвращением.

— Этого не должно было случиться. Извини.

Но Эбби ни о чем не жалела. Правда, теперь Люк ударил по ее самолюбию с такой силой, что она сомневалась, что сможет оправиться. Эбби не могла сказать с уверенностью, кому предназначалось выражение отвращения на его лице — ему самому или ей?

Она предложила ему себя, но он решительно отверг ее. Может, его и влекло к ней на уровне чувств, но его разум сопротивлялся изо всех сил.

А вот Эбби желала его всем своим естеством.

Избегая его взгляда, она подняла одеяло с пола и завернулась в него.

— Я приму душ. Увидимся внизу.

— У меня гора работы.

— Ты обычно работаешь по субботам? Хотя можешь не отвечать. Конечно, ты занят, потому что в твоей жизни нет ничего, кроме работы, — хмыкнула Эбби. Ей отчаянно хотелось, чтобы он увидел, какой глупостью было его воздержание.

— Я ведь сопровождал тебя на балу?

— Тебе там понравилось, — выразительно посмотрела на него Эбби. — Разве я не права? Люк, ну же, признайся, что ты хорошо провел время.

— Это мероприятие имело значение для тебя, поэтому я поехал туда, — безразлично пожал плечами Люк. — Вот и все.

— А как насчет поцелуя?

— А что с ним?

— Хотя их на самом деле было два. Один вчера в машине и вот этот. Мне показалось, что ты тоже получил удовольствие.

Он чуть скривил губы, словно хотел стереть с них память об этих поцелуях, и от его взгляда повеяло ледяным холодом.

— Я вернусь домой около шести, — бросил Люк и направился в ванную.

— Ты ничего не забыл?

— Ты о чем?

— Мне нечего надеть. — Эбби указала жестом на одеяло, в которое была завернута.

— Надень платье, в котором была на балу.

— Ты что? — закатила глаза Эбби. — Это позор — появиться на публике в вечернем платье среди бела дня. Еще и на следующее утро после события, на которое его надевала. Я сгорю со стыда.

Казалось, Люк потерял способность говорить. Он открывал и закрывал рот, словно вел с собой какой-то внутренний спор.

— Ладно, я покажу тебе вещи Кимберли, и, может, тебе что-нибудь подойдет.

Но когда он раздвинул дверцы своего огромного шкафа от пола до потолка, с одной его стороны, на приличном расстоянии от его собственных рубашек и брюк, на вешалках висело всего несколько женских вещей.

— Можешь приступать, — бросил он и шагнул в сторону, как будто один вид одежды Кимберли причинял ему боль.

Эбби развернула несколько вешалок, но ей показалось немного жутковато носить вещи умершей женщины, хоть они и были очень красивыми и очень дорогими. Интересно, что думал Люк, когда сравнивал купленную на распродажах одежду Эбби и вот эти шикарные наряды?

— Извини, — вздохнула она и сделала шаг назад. — Но, мне кажется, я не смогу надеть их. — Эбби повернулась к Люку и заглянула ему в глаза: — Зачем ты хранишь их? Почему не уберешь в коробку или в какой-нибудь ящик?

Люк закрыл шкаф, выражение его лица оставалось непроницаемым.

— У меня не было времени.

— Но уже прошло пять лет…

— Когда-нибудь я решу этот вопрос.

— Когда переедешь в дом для престарелых? — сыронизировала Эбби. — Мне кажется, что это неправильно хранить их так долго. Ты все время живешь прошлым…

— Поверить не могу, что именно ты читаешь мне лекции о том, что мне делать с моей жизнью.

Эбби прекрасно понимала, что в его случае сработал защитный механизм, и отступила.

— Люк, прости за любопытство. Это не мое дело, но почему ты до сих пор хранишь ее вещи? И ты абсолютно прав. У меня нет никакого права критиковать твой образ жизни, когда моя собственная — сплошной бардак.

Он вдохнул, а потом сдержанно выдохнул:

— Я храню их, чтобы помнить.

— Ее? Кимберли?