Тайное венчание - Барбара Картленд Страница 15

— Когда вы уезжаете? — спросила Вернита.

— Честно говоря, не знаю, — ответил граф. — Но мы оба должны насладиться этим вечером, а потом, может быть, забыть о нем.

Сердце Верниты сжалось от странной боли.

С завтрашнего дня, думала девушка, она станет одной из служащих принцессы Боргезе, и граф будет обращать на неё внимание лишь для того, чтобы отдать приказание. Никогда больше не смогут они так по-дружески ужинать вместе!

— Забудьте о завтрашнем дне, — произнёс граф, как будто снова угадал её мысли, — и наслаждайтесь днём сегодняшним. Расскажите мне о себе. Что вы любите, чем увлекаетесь?

Стараясь попасть в тон его лёгкому, беззаботному голосу, Вернита ответила:

— Я люблю читать, когда есть книги, и ездить верхом, когда есть лошади.

— Я так и думал, — ответил граф. — А ещё?

Вернита сделала неопределённый жест.

— Я немного играю на пианино — хотя, боюсь, уже разучилась. Многие мои сверстницы рисуют акварелью, но, к сожалению, у меня нет способностей к рисованию.

Едва эти слова слетели с её уст, Вернита поняла, то сделала ошибку.

В Англии рисование акварелью было модно, но Вернита понятия не имела, увлекаются ли этим французские девушки.

— Мне очень понравились ваши лошади, — поспешно добавила она.

— Увы, они не мои, — ответил граф. — Их одолжил мне мой друг виконт де Клермон. Я остановился него в доме на Елисейских Полях.

— Я знаю этот особняк! — воскликнула Вернита. — Великолепное здание!

— Мой друг виконт тоже им восхищается, — ответил граф. — Как вы, без сомнения, знаете, виконт принадлежит к древнему и знатному роду, восходящему ко временам Карла Великого.

Вернита ничего подобного не знала — история знатных французских фамилий была для неё тёмным лесом. Поэтому она почла за лучшее сменить тему.

— Я слышала, что Швеция — очень красивая страна.

— Я и сам так думаю, но моё мнение пристрастно, — ответил граф. — Хотел бы я показать вам своих лошадей! Скажу не хвастаясь, некоторым из них нет равных во всей Европе.

— У меня была лошадь, — начала Вернита, — которую я любила больше всего на свете, не считая папу маму! Я научила её прибегать на свист. Она не любила чужих, но меня признала с первого взгляда.

— Как её звали? — спросил граф.

— Драгонфлай — «стрекоза», — ответила Вернита, не подумав.

И тут же застыла в ужасе. Господи, что она наделала!

Увлечённая беседой, Вернита словно наяву увидела перед собой свою гнедую Стрекозку и, забывшись, назвала её английским именем.

— Почему у вашей лошади английская кличка? — спросил граф.

— Она родом из Англии, — поспешно ответила Вернита. — Папа купил её сразу после объявления перемирия.

Она ещё не кончила говорить, когда сообразила, что это объяснение никуда не годится. Перемирие продолжалось всего год: она просто не успела бы научиться ездить верхом, выучить лошадь, переехать в Париж… Оставалось надеяться, что граф не заметил этой несообразности.

По счастью, как раз в этот момент внимание графа отвлёк официант с бутылкой вина в ведёрке со льдом.

Граф попробовал вино, кивнул, и официант наполнил бокал Верниты.

Девушка с сомнением покосилась на бокал.

— Я так давно не пила вина, — проговорила она, — может быть, мне не стоит…

— Не пейте на пустой желудок, — посоветовал граф, — и не беспокойтесь: я прослежу, чтобы вы не пили слишком много.

В голосе его Верните почудилась ирония. Не осмеливаясь поднять на него глаза, она взяла кусок хлеба и начала намазывать его маслом.

Вернита была голодна, и кусок свежего хлеба с маслом показался ей райским кушаньем.

Вдруг, к её удивлению, граф протянул руку и отставил её тарелку в сторону.

— Не перебивайте себе аппетит, пока не увидите, что я заказал, — произнёс он, — Здесь прекрасная кухня: это одно из немногих в Париже мест, рассчитанных на настоящего гурмана. А мы с вами сегодня будем гурманами.

Вернита улыбнулась.

— Мне трудно удержаться, очень хочется есть.

— Знаю, — ответил граф, — но потерпите ещё немного. Вы так долго недоедали, что сейчас не сможете много съесть. А я хочу, чтобы вы насладились фирменным блюдом.

— Откуда вы знаете, что бывает при недоедании? — с удивлением спросила Вернита.

— Мне самому случалось голодать.

— Вам? Когда? — с недоверием воскликнула девушка.

— Когда я путешествовал, — коротко ответил граф.

Вернита почувствовала, что он не хочет рассказывать ей подробностей.

Наконец появилось и обещанное фирменное блюдо. Оно было великолепно, но Вернита, как и предсказывал граф, смогла съесть меньше половины порции.

— Вы разочаруете хозяина — он ведь по совместительству и главный повар! — заметил граф. Но Вернита, как ни старалась, не могла проглотить больше ни кусочка.

Месяцы недоедания сделали своё дело, и графу пришлось заканчивать обед в одиночестве. Когда официант принёс кофе, граф сказал:

— А теперь, мадемуазель Вернита, давайте поговорим о вас.

Вернита подняла глаза, удивившись, что он назвал её по имени, но промолчала.

— Меня очень беспокоит ваше будущее, — заговорил граф. — Но всё, что я могу — попросить вас быть осторожной, очень осторожной, и ни в коем случае не становиться по отношению к другим людям в положение, из которого вы потом не сможете выйти с достоинством.

— Я… боюсь, я не очень понимаю, о чём вы говорите, месье, — ответила Вернита.

— Сколько вам лет?

— Девятнадцать. Через два месяца исполнится двадцать.

— Как давно умер ваш отец?

— Два года назад.

— И с тех пор вы жили вдвоём с матерью?

— Да.

— Не понимаю, о чём думали друзья вашего отца!

Вернита поспешно отвела глаза.

— Мама… заболела, — поколебавшись, начала она, — и мы были так бедны, что не могли поддерживать знакомств.

— Понимаю, — заметил граф, — но все же не возьму в толк, почему ни один из старых друзей не захотел помочь двум милым женщинам, попавшим в беду.

— Мы… мы были слишком горды, чтобы просить о помощи, — пробормотала Вернита, отчаянно подыскивая какое-нибудь подходящее объяснение.

— Мне кажется, — заговорил граф, — истинные друзья остаются друзьями при любых обстоятельствах и, конечно, всегда готовы помочь в трудную минуту.

С этим Вернита была совершенно согласна.