Месть графа - Барбара Картленд Страница 15

Они вошли в большую и импозантную столовую, в которой, как она тут же прикинула, с легкостью разместились бы сорок человек.

На стенах висели прекрасно исполненные портреты предков Чарльза, а стол был сервирован просто безукоризненно.

Несмотря на то что шеф-повар не мог знать заранее о прибытии хозяина с гостьей, обед получился восхитительным.

Рания не могла отделаться от мысли, что если бы и они держали у себя наготове столько еды для незваных гостей, то бóльшую ее часть пришлось бы впоследствии выбросить.

Но потом она одернула себя, решив, что в присутствии Чарльза подобные рассуждения неуместны.

Дома сейчас Джонсоны, наверное, наслаждаются сытным обедом и пересчитывают жалованье, полученное с таким опозданием.

Она всегда будет бесконечно благодарна Чарльзу.

Они мало говорили за обедом, по окончании которого Чарльз предложил ей отдохнуть до ужина.

– Я покажу вам библиотеку, где вы, я уверен, найдете для себя что-нибудь интересное. Но, боюсь, она несколько уступает той, что осталась в Линдон-холле.

– Надеюсь, Гарри расскажет мне о ней. Как и меня, его очень тяготила невозможность следить за всеми новинками, опубликованными в последнее время, особенно печалило отсутствие книг о войне.

– Война успела мне надоесть на фронте, чтобы я еще и читал о ней, но по моему указанию майор Монселл покупает все книги о ней, которые получили хорошие отзывы. Мне представляется важным иметь приличную библиотеку, идущую в ногу со временем.

– Безусловно, если вы можете себе это позволить, и мне думается, что вы поступаете очень разумно.

Чарльз показал ей библиотеку, и, хотя та привела Ранию в восторг, у нее возникло стойкое ощущение, что у Чарльза нет желания и дальше развлекать ее.

Поэтому она выбрала три книги и поднялась наверх, к себе в спальню, где обнаружила, что служанки уже успели распаковать те крайне немногочисленные предметы ее туалета, которые она привезла с собой.

Надев халат, она легла в постель, но успела прочесть всего две главы книги, прежде чем заснула.

Рания не призналась Чарльзу в том, что почти всю прошлую ночь она провела без сна.

И заснуть ей не давало не только восторженное возбуждение, оттого что ей с братом более не грозило унылое и беспросветное будущее, в котором не было места для их любимых лошадей. Она говорила себе, что это глупо, но на самом деле страшилась предстоящей поездки в Лондон.

Чарльз выказал такую щедрость и доброту, что Рания убедила себя в том, что единственное, чем она может отплатить ему, – это добиться успеха, коего он от нее ожидал.

Но при этом она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Она не представляла себе, как нужно вести себя перед его друзьями и родственниками.

Прежде ей уже доводилось слышать сплетни о лондонских красавицах и описания роскошных вечеринок и балов, которые даже во время войны устраивались для тех, кто принадлежал к высшему обществу.

По стране гуляли яркие и живописные рассказы о потрясающих приемах, которые принц-регент давал в Карлтон-хаусе в честь герцога Веллингтона. Еда, питье, оркестры и украшения ничего не теряли даже в пересказе.

«Откуда мне знать, как следует вести себя на таких вот приемах?» – спрашивала себя Рания.

* * *

Она даже не подозревала о том, что, стоило ей отправиться отдыхать, как Чарльз тут же приказал заложить фаэтон и помчался в Карлтон-хаус.

Дружба с принцем-регентом научила его тому, что его высочество был неизменно рад выслушать какую-либо необычную историю.

Для своих многочисленных домов принц коллекционировал картины и предметы старины, статуэтки и китайские шелка; равным образом ему нравилось приближать к себе и тех, кто хоть чем-нибудь выделялся среди себе подобных.

Но более всего он любил первым узнавать последние новости.

Чарльз не терял надежды, что сообщение о его помолвке будет опубликовано в газетах уже следующим утром, но самое главное заключалось в том, чтобы принц-регент узнал о ней первым.

Прибыв в Карлтон-хаус, он застал принца за обедом в китайском зале, которым тот очень гордился, в обществе нескольких его гостей.

Это был очень долгий и затянувшийся обед, с превосходными винами и экзотическими блюдами, постоянно сменявшими друг друга.

Как только объявили о приходе Чарльза, принц-регент тут же поднялся и протянул ему руку:

– Я слышал о том, что вы вернулись в Лондон, и очень рад видеть вас, Чарльз.

– Я только что прибыл из деревни, сир, и, поскольку мне необходимо обсудить с вами один вопрос личного свойства, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Его слова мгновенно заинтриговали принца, и он покосился на своих гостей.

Маркиза Хартфорд, нынешняя дама сердца принца, поднялась со своего места и положила руку ему на плечо.

– Мы идем в сад, – проворковала она. – Присоединяйтесь к нам после того, как мистер Линдон поведает вам свою тайну. Надеюсь, что мне тоже будет позволено узнать ее, пусть и немного погодя.

Она улыбнулась Чарльзу и протянула ему руку.

Чарльз поцеловал ее и сказал:

– Я уверен, что его высочество окажет вам доверие после того, как я окажу доверие ему!

Маркиза рассмеялась:

– Полагаю, в этом мы можем быть уверены!

Остальные гости пожали Чарльзу руку, и, когда дверь за ними закрылась, принц-регент, словно горящий нетерпением мальчишка, воскликнул:

– Итак, что же вы собирались сообщить мне, Чарльз? Мне не терпится услышать что-нибудь новенькое.

– Быть может, мои новости удивят вас, сир, но завтра я объявлю о своей помолвке.

Восторженный огонь в глазах принца несколько поугас.

– Вот как! С Сильвер Банкрофт? Этого ожидали все.

– В таком случае, сир, всех ждет разочарование!

Принц широко открыл глаза:

– Так вы женитесь не на Сильвер? Но ведь все уверены именно в этом!

– Знаю, сир, но я помолвлен с очаровательной и очень красивой молодой леди, о которой Лондон еще не знает.

– Новенькая! – вскричал принц. – Это действительно забавно! И кто же она? Расскажите мне о ней, Чарльз.

Он забросал Чарльза вопросами с тем нетерпением, которое являлось его отличительной чертой и которое делало принца-регента радушным хозяином и прекрасным собеседником.

Хотя он был уже немолод и слегка растолстел, но он по-прежнему умел радоваться жизни, и потому многие до сих пор считали его неотразимым даже в столь зрелом возрасте.

Он тяжело повалился на софу и похлопал по ней ладонью, приглашая Чарльза сесть рядом с собой.