Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина - Вероника Мелан Страница 15

— А я и не собираюсь возвращаться.

* * *

Мира и Мор.

Где-то далеко.

— Люди одинаковы во всех мирах. Злы.

Они застыли в углу темной комнаты. Горел на столе ночник, высвечивал на потолке витые тени от люстры и решетку от перил в детской кроватке. Лежала на диване бабушка, молодая мать качала на руках ребенка — качала уже долго, устала. Сын, когда его клали в кроватку, лишаясь ощущения тепла материнских рук, принимался хныкать — приходилось укачивать вновь.

— Они не злы, мор. Они просто устали.

— Разве это дает им право на злобу?

— Это страхи. А там, где страхи, любовь иссякает.

— Их страхи порождают их же собственное бессердечие. Люди везде одинаковы.

Принялась надрывно мяукать в коридоре кошка; бабушка обреченно вздохнула, молодая мать раздраженно поджала губы. Кошке хотелось на волю — хотелось свободы, гуляний, котов. Гормоны.

— Тань, может, в коридор ее?

И тихий шепот в ответ:

— Может быть, мам. Достала уже. Постоянно будит его, — кивок на спящего на руках сына, — дура пушистая.

— И меня будит. Ночами из-за нее спать не могу. А днем устаю сильно, мне бы хоть ночами высыпаться.

Кошка на какое-то время унялась, будто услышала, что речь ведут про нее. Тикали на полке квадратные маленькие часы — стрелки показывали приближение полуночи.

Ребенок беспокойно ворочался; тихо злилась мать, злилась бабушка. Такими же глубокими, как тени в кроватке, были тени под их глазами — усталость, усталость, сплошная усталость: маленький ребенок — это такая забота, такая ответственность. Стараешься, стараешься, а все будто против тебя — лай собаки за окном, голоса пьяных с лавочки. Еще эта кошка. Только усыпишь маленького, и тут эти бесконечные «мявы».

— Мира, зачем мы здесь?

Обитатели квартиры гостей не видели — незачем.

— Если им не хватит любви, они выбросят кошку в коридор, и она потеряется. Утром откроют дверь, чтобы запустить ее, а кошки нет — убежит.

— И?

Мира с грустью смотрела на молодую, одетую в халат босоногую мать.

— Я хочу посмотреть — может, им хватит. Ведь они не злые, Мор.

— Ага, как же, — крякнули в ответ.

— Их просто душит чувство вины. Они стараются для сына, делают все для того, чтобы тот рос счастливым, пытаются обеспечить ему покой, а все вокруг, как им кажется, против них.

— И поплатится за это кошка? Зачем было брать?

— Ее любили.

— Раньше. Но не любят сейчас.

— Любят. Только любви не хватает там, где есть страхи. Если сын снова проснется, мать подумает, что плохо качает его, что виновата, что она — плохая мать. Что не может обеспечить ему тишину. Но мать не виновата. И кошка тоже. Никто никогда не виноват.

— Ты всегда их защищаешь.

Мор не мог понять, зачем они сунулись в эту квартиру, ведь тем недавним прямым вмешательством на мосту они лишили себя права на другие вмешательства на длительный срок. Квота. Нельзя напрямую вмешиваться в решения людей — это чревато. А тут снова поход, эта квартира, надрывно орущая кошка, которая в этот самый момент вновь начала басовито мяукать в коридоре.

— Мам, вынеси ее, а? Пусть посидит ночь за дверью.

Момент икс. Принятое решение — решение не в пользу кошки; душевного света на всех не хватило.

Заскрипел диван; бабушка спустила ноги на пол, тихонько обулась в тапочки, хмурая, поджала губы.

— Сейчас найду ее.

— Все. Посмотрела, убедилась? Пойдем отсюда — мы все равно ничего не можем сделать, Мира, — шепнул Мор. — Пойдем. Чего стоишь? Ты не можешь вмешаться и не можешь им помочь.

— Не могу, — Мира грустила, — но я хотя бы могу рассказать кошке о том, что люди выбросили ее не со зла. О том, что им просто пришлось выбирать.

— Угу, из-за собственных стрессов.

— Пусть так. И еще я хочу помочь ей пойти в ту сторону, где для нее найдется новый хозяин.

— Мира, у нас квота.

— Я не вмешиваюсь в жизнь людей.

— Ты все равно вмешиваешься.

— Это кошка. Просто кошка, Мор.

Он неприязненно кивнул — ладно, за кошку им, может быть, не попадет.

А ту, о ком шла речь, в эту минуту поймали на кухне в углу и вынесли за дверь — тихо щелкнул в коридоре замок.

Любовь проиграла.