Кирклендские услады - Виктория Холт Страница 15

— Вы должны сесть рядом со мной, — заявил он. — Я хочу смотреть на вас, а вы расскажете, что думаете о своей новой семье.

Так что за столом я сидела с ним рядом, и время от времени он склонялся ко мне и похлопывал меня по руке.

Тетя Сара была совсем другая, хотя и ее отличали характерные для всех Рокуэллов черты лица, светлые волосы и брови. Ее голубые глаза блуждали. Она казалась озабоченной, словно всячески старалась попять, что происходит вокруг, но смысл происходящего от нее ускользал. Я подумала: пожалуй, она даже старше своего брата.

— Сара! — прокричал сэр Мэтью. — Это моя новая дочка!

Сара кивнула ему и улыбнулась прелестной в своей наивности улыбкой. Я пожалела, что не встретила этих стариков первыми. Тогда бы я непременно почувствовала тепло при вхождении в дом.

— Как вас зовут? — спросила Сара.

— Кэтрин.

Она кивнула, и во время обеда, когда бы я ни подняла глаза, я ловила на себе ее взгляд. Сэр Мэтью захотел узнать, как мы с Габриэлем познакомились и почему так быстро решили пожениться. Я рассказала ему про Пятницу.

— Уж эти цыгане, — покачал он головой. — Они жестоко обращаются с животными. Я их к себе не пускаю. Однако должен признать, что день, когда Габриэлю вздумалось поскакать по той дороге, оказался для него поистине счастливым.

— Он вечно куда-нибудь исчезает… — вставил свое слово Люк. — Ускачет на своей лошади, и мы не имеем представления, где он и когда вернется.

— Ну и что? — возразил Габриэль. — Только так и можно устроить себе праздник. Ненавижу всякие планы. А то размечтаешься о каких-то удовольствиях, а потом разочаруешься. Нет! «Спеши туда, куда тебя влечет душа!» — вот мой девиз.

— На этот раз он тебя не подвел, — улыбнулся мне сэр Мэтью.

— Я покажу Клэр свои вышивки, — пробормотала, глядя на меня, тетя Сара. — Они должны ей понравиться.

Наступило короткое молчание. Потом Руфь спокойно сказала:

— Это не Клэр, тетя Сара. Это — Кэтрин.

— Да-да, конечно… — согласилась Сара. — Вы любите вышивать, дорогая?

— Люблю, но я плохая рукодельница. Не очень-то лажу с иглой.

— И не надо, — отозвался сэр Мэтью. — Зачем напрягать такие прелестные глазки? — Он наклонился ко мне и прикрыл мою руку своей морщинистой рукой. — Моя сестра немного забывчива. Временами она уходит мыслями в прошлое. — На его лицо набежала тень. — Увы, мы с ней немолоды…

Разговор перешел на их дом. Мне рассказали о здешних окрестностях, о конюшне — я рада была услышать, что у них нет недостатка в лошадях, — о соседях, друзьях, больших охотах и вообще о жизни в Киркленд-Мурсайд; я чувствовала, что они всячески стараются показать, что рады мне. Быть может, странное поведение Габриэля заставило меня с самого начала в этом усомниться.

Руфь сказала, что собирается в конце педели устроить торжественный обед в честь нашей свадьбы, а будь у нее время, она устроила бы его сегодня.

— Вам необходимо кое с кем познакомиться, — добавила она. — Есть люди, жаждущие с вами встретиться.

— Кого ты собираешься пригласить? — быстро спросил Габриэль.

— Ну… я думаю, Саймона. В конце концов, он тоже член семьи. Вероятно, надо пригласить и Хейгар, хотя вряд ли она придет. И наверное, викария с женой, и, конечно, Смитов.

Сэр Мэтью кивнул и повернулся ко мне:

— Мы хотим, дорогая, чтобы вы сразу почувствовали себя дома.

Я поблагодарила его, и, когда обед закончился, Руфь, Сара и я удалились в соседнюю гостиную, оставив мужчин наслаждаться портвейном. Я была рада, что уединение их длилось недолго, потому что с теткой и сестрой Габриэля чувствовала себя неловко.

Габриэль сразу подошел ко мне и сказал, что у меня утомленный вид.

— Неудивительно. День выдался нелегкий, — проговорила Руфь. — Что ж, все вас поймут, если вы пораньше уйдете к себе.

Я попрощалась со своими новыми родственниками, и мы с Габриэлем поднялись наверх.

Едва мы вошли в нашу комнату, Пятница вылез из корзинки и кинулся к нам. Было ясно, что и ему трудно привыкнуть к новой обстановке.

— Ну ладно, — проговорил Габриэль, — самое худшее позади. Ты познакомилась с нашим семейством.

— Кажется, еще не со всеми.

— Ну, остальные появляются здесь лишь время от времени. А с этими тебе придется жить. Пойдем, я хочу перед сном показать тебе вид с балкона.

— Ах да… твой любимый балкон! А где он?

— Здесь рядом. Пойдем.

Он обнял меня одной рукой, и, выйдя из комнаты, мы направились к двери в конце коридора. Габриэль открыл ее, и мы оказались на балконе. Луна поднялась уже высоко в небе, освещая все вокруг. И я увидела развалины. Передо мной, словно призрак бывшего величественного аббатства, поднимались руины. Темнела река, вьющаяся по заросшим травой лугам, над рекой горбом изгибался черный мост, а дальше простиралась едва различимая пустошь.

— Как красиво! — вырвалось у меня.

— Когда я уезжаю, я вижу это во сне.

— Неудивительно!

— Я прихожу сюда каждый вечер и не могу насмотреться. С самого детства. Меня сюда словно что-то притягивает. — Вдруг он посмотрел вниз. — Двое из нашего рода покончили жизнь самоубийством, бросившись с балкона. Не с этого, правда. В доме их еще три.

У меня мурашки пробежали по телу, и я вгляделась в темноту внизу.

— Мы на верхнем этаже. Упасть отсюда — верная смерть, под нами каменные плиты. В нашем роду всего двое покончили с собой, и оба выбрали один и тот же способ.

— Пойдем, — сказала я. — Я устала.

Но когда мы вернулись в пашу комнату, мои страхи ожили. И все из-за нескольких минут, проведенных на балконе, из-за случайного замечания Габриэля. Нервы у меня расшалились, что совсем не было мне свойственно. Ничего, пообещала я себе, завтра все будет иначе.

Следующие два дня я изучала дом и окрестности и была захвачена этим действом. Кое-что приводило меня в восторг, кое-что отталкивало. Днем дом меня очаровывал, хотя я то и дело терялась в лабиринтах комнат и коридоров и не могла найти дорогу. Но в сумерки, стоило мне остаться одной, я — стыдно в этом признаться — невольно начинала поминутно озираться и оглядываться.

Прежде мне не случалось бывать в таком огромном старинном доме. Когда я бродила по нему одна, настоящее, казалось, сливалось с прошлым. Мебель здесь не менялась веками, и трудно было отделаться от мысли, что и сотни лет назад, когда в доме звучали другие голоса и шаги и длинные тени других людей падали па эти стены, все тут выглядело точно так же.

Нелепо было поддаваться таким мыслям, ведь в доме жили совершенно обычные люди. Мысленно я их всех разложила, что называется, по полочкам в первый же день приезда. Вот что получилось. Сэр Мэтью — веселый старый эсквайр, любитель хорошо поесть, знаток вина и женщин, землевладелец, типичный и для прошлых веков, и для нашего времени. Тетя Сара — старая дева, всю жизнь проведшая в этом доме. Немного наивная, помнящая все дни рождения, победы и поражения каждого из членов семьи. Только сейчас, постарев, она стала забывать, какое событие к кому относится, и решила, что женой Габриэля является ее невестка Клэр — давно скончавшаяся жена сэра Мэтью. Руфь для меня была хозяйкой дома. Она заняла это место после смерти матери и, естественно, не испытывала большого восторга от нежданного появления нового члена семьи. Люк… Люк был просто молодой человек, занятый собственными делами, как большинство молодых людей. Одним словом, обычная семья, ничем не отличающаяся от множества других таких же, проживающих по всей стране.