На что способна любовь - Джанис Мейнард Страница 15

Наконец она сама проснулась.

– Прости, – широко зевнув, сказала она. Я не хотела.

– Не стоит беспокоиться. Все в порядке.

Ее щеки порозовели.

– Пойду спать, – чуть слышно пробормотала она. Он кивнул:

– Давай.

А дальше все случилось само собой. Потом он так и не смог вспомнить, кто из них сделал первое движение. Да это и не важно. Их губы встретились и слились в медленном и страстном поцелуе. Джеймс тут же почувствовал сильное возбуждение. Хотя был уже на взводе с того момента, как положил голову Лейлы себе на колени.

– Джеймс! – то ли радостно, то ли испуганно воскликнула Лейла.

Его губы были мягкими, а поцелуй на удивление нежным. Ладонь Джеймса скользнула вниз по спине, а рука обняла тонкую талию. Лейла ответила ему со всей страстностью. Она знала, как доставить ему удовольствие.

Он вдруг нечаянно коснулся ее груди. Это было ошибкой. Лейла мгновенно отпрянула от него. Ее лицо выражало ужас. Она прижала руки к пылающим щекам.

– Так вот что ты имел в виду, предложив посмотреть фильм?

Джеймс с трудом сдерживал себя.

– Совсем нет. Но ты не можешь отрицать, что поцелуй тебе понравился и ты на него ответила. Признай это, Лейла.

– Извини, – сказала она, опустив взгляд. – Ты, как всегда, прав. Спокойной ночи, Джеймс.

И она выскочила из гостиной, прежде чем он смог остановить ее. Джеймс длинно и смачно выругался. Он знал, как приручить норовистую лошадку. Но здесь все было по-другому. Они просто вспомнили прошлое? Или огонь их страсти все еще не потух?

Время покажет.

Лейла заснула в слезах. Наутро она проснулась с припухшими глазами и красным носом. Она лежала и жалела себя, пока не услышала, что Сибби зашевелилась в кроватке. Девочка сияла солнечной улыбкой, и от мрачного настроения Лейлы не осталось и следа.

– Доброе утро, милая. Ты видела сладкие сны? – Быстро сменив подгузник, Лейла одела малютку в ярко-желтые ползунки.

К счастью, Джеймса на кухне не оказалось. Она приготовила молочную смесь для Сибби и села в кресло-качалку покормить девочку. Затем они доели яблочное пюре с тостом, а Лейла выпила чашку кофе.

Кухня Джеймса была уютной и нарядной. Сохранив интерьер и дух начала двадцатого века, он установил самое современное оборудование. Было бы здорово кормить здесь детей завтраком перед школой, а потом провожать их к школьному автобусу.

Но она же не хочет детей, не правда ли? Мысль об огромной ответственности за чью-то жизнь пугала ее до смерти. Дети такие хрупкие создания. Чтобы уследить за ними, нужны два преданных родителя.

Что касается Лейлы, ей не нужен мужчина. У нее хорошая работа, есть небольшие сбережения. Ей вполне комфортно одной.

Только непонятно, почему она фантазирует о создании семейного очага с Джеймсом Кавана. Похоже, пребывание в его доме лишает ее разума.

К тому времени, когда Лейла сделала этот неутешительный вывод, на кухне появился Джеймс и направился к раковине, чтобы вымыть грязные по локоть руки.

– Чем это ты занимался? – поинтересовалась она. Часы показывали половину девятого.

– Я посадил пару кустов кизила у выхода на улицу. Хотел закончить до прихода дезинсекторов.

– Кстати, – сказала Лейла, – я только что получила сообщение от диспетчера СЭС. Несколько сотрудников свалились с гриппом, и на сегодня работы в моем доме отменены.

– Мне жаль, Лейла.

Она пожала плечами:

– По крайней мере, ты сможешь заняться сегодня своими собственными делами. Если они придут завтра, как скоро ты закончишь у меня переделку? Я смогу вернуться домой через пару дней?

Джеймс вытер руки и посмотрел на Лейлу:

– Послушай, завтра суббота. По выходным СЭС не работает. Если они в понедельник закачают отраву в просверленные вчера отверстия, то я смогу приступить к своей работе не раньше чем через сутки. К тому времени днем я буду сидеть с Сибби и смогу работать только по вечерам. Если повезет, я все закончу к концу будущей недели.

Выслушав эту речь, Лейла утратила последнюю надежду на то, что ей удастся скоро сбежать из дома Джеймса.

– Ничего себе дела, – буркнула Лейла.

– Извини.

– Ты здесь ни при чем.

Джеймс усмехнулся:

– Знаю. Но ты хотела бы считать меня виноватым, чтобы было на кого поорать.

Лейла не могла не оценить комизм ситуации.

– Ты прав, я бы почувствовала себя лучше, – неохотно признала она. Это не конец света. Они с Джеймсом смогут мирно уживаться еще несколько дней.

– Но никакого секса, – твердо сказала она.

Брови Джеймса поползли вверх.

– Я что-то пропустил? – невинно спросил он.

– Не прикидывайся, Джеймс. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Нас непреодолимо тянет друг к другу. Но у меня сейчас много других важных дел. Мне не до ностальгии по прошлому.

– Понятно.

– Ты согласен со мной? Мы ужасно себя вели друг с другом. Зачем проходить через это снова?

– Как скажешь.

В его голосе явно слышались покровительственные и неискренние ноты. У нее чесались руки влепить ему пощечину. Он находил изощренное удовольствие в том, что пытался вывести ее из себя. Но это была палка о двух концах.

– Если ты не сможешь работать у меня в доме до вторника, то мы с Сибби переезжаем к себе на выходные.

Джеймс покраснел от злости.

– Не смеши меня. Я разворотил твою столовую, там везде пыль, грязь и куски гипсокартона.

– Ничего, мы это переживем.

Джеймс грозно распрямился во весь свой двухметровый рост. В его карих глазах загорелся опасный огонь.

– Я запрещаю тебе это делать, – прорычал он. – Ты умная женщина, но сейчас сморозила совершеннейшую глупость.

Сибби сидела на своем высоком стульчике.

Лейла подскочила к Джеймсу и, задрав подбородок, бросила на него презрительный взгляд.

– Ты запрещаешь? – скептически переспросила она. – Да кто ты такой? Самонадеянный всезнайка.

Джеймс легко приподнял ее, будто она весила не больше Сибби, и усадил на кухонную стойку. Приблизившись к ней вплотную, он гневно произнес:

– Я изо всех сил стараюсь проявить о вас заботу, черт побери. Вспомни 11 сентября. Сколько людей обратилось за помощью, надышавшись ядовитой пылью от обломков? Это очень вредно, особенно для ребенка. Вы останетесь здесь.

– Ты не смеешь приказывать мне, что сделать, – продолжала сопротивляться Лейла.

– Иногда ты меня просто бесишь, Лейла.