Невинная наследница - Барбара Картленд Страница 15

— Ваш отец сказал, что вы хорошо знаете мое поместье, — обратился к нему герцог. — Не можете ли вы рекомендовать кого-нибудь на место управляющего?

Глаза молодого человека широко раскрылись от удивления.

— Вам удалось избавиться от Гристла, ваша светлость? Если так, это лучшая новость, которую я слышал. Этот человек мошенник и вор, и, если бы вы позволили ему продолжать, он разорил бы не только ваших арендаторов, но и разрушил бы репутацию вашей светлости.

— Думаю, она достаточно разрушена, — с сарказмом заметил герцог.

Адриан вспыхнул, но не отвел взгляда.

— Люди в Линке служат добросовестно вашей семье целые столетия, ваша светлость. Они нелегко меняются и не всегда верят всему, что им говорят.

— Вы успокоили меня, — улыбнулся герцог. — И мне будут благодарны за увольнение Гристла. Но в то же время кто-то должен управлять поместьем.

— Конечно, ваша светлость. И вы хотите кого-то, кто не будет от имени вашей светлости тянуть последний фартинг с работающего человека, а не того, кто не испытывает жалости или понимания к тем, кто в силу непредвиденных обстоятельств вынужден брать в долг?

— Вы не можете просить меня, мистер Холлидей, чтобы я превратил поместье в благотворительное учреждение.

— В этом нет необходимости, ваша светлость. — Тон Адриана был теплым. — Линке — лучшее поместье во всей Англии, но им плохо управляли последние пять лет. Деньги получали у ваших арендаторов так, что иногда люди работали целый год без всякой пользы для себя и ничего нельзя было сделать, чтобы помочь им. Крыши текут, амбары рушатся, камины не чинятся. Рабочий, ваша светлость, стоит своей оплаты.

Викарий вмешался, говоря успокаивающе и почти тревожно, как будто внезапно вспомнил, что его собственное положение может подвергаться неприятности из-за слов сына.

— Довольно, Адриан. Заботы его светлости нас не касаются. — Он повернулся к герцогу: — Вы должны извинить моего сына, ваша светлость. Он очень любит нашу землю. Фактически это его единственный интерес. Я хотел, чтобы он окончил Оксфорд, как и я, но он не хочет. Он предпочитает находить друзей среди фермеров и от них получает эти революционные идеи. Надеюсь, ваша светлость извините его.

Герцог ничего не ответил, и викарий повернулся к сыну:

— Если ты не готов извиниться перед их светлостью, тебе лучше вернуться к своим занятиям.

— Хорошо, папа.

Казалось, глаза Адриана погасли. Он снова выглядел застенчивым, таким же был и поклон в сторону герцога. Он повернулся к окну, через которое вошел в комнату. Равелла потянула герцога за руку, желая привлечь его внимание.

Он посмотрел на нее. Она встала на цыпочки и что-то зашептала. Герцог посмотрел вслед уходящему человеку.

— Подождите минуту, Холлидей.

Адриан Холлидей повернулся. Его широкие плечи четко вырисовывались на фоне света. С некоторым размышлением герцог взял понюшку табаку. Захлопнув крышку табакерки, он сказал:

— У моей подопечной появилась мысль, которая, думаю, вас заинтересует. — Он посмотрел на Равеллу, стоящую рядом с ним: — Предлагаю вам повторить то предложение, которое вы только что сделали.

Равелла посмотрела на него, в глазах заплясали искорки. Она повернулась к Адриану:

— Я сказала опекуну: «Вот ваш управляющий».

Молодой человек удивился:

— Я? Вы имеете в виду, что я могу быть вашим управляющим, ваша светлость?

— Почему же нет, если это привлекает вас? — ответил герцог. — Моя подопечная была орудием увольнения Гристла. Было бы только справедливо, чтобы человек, заменивший его, нашелся бы по ее выбору.

Адриан Холлидей посмотрел на Равеллу, как бы впервые увидев ее. Она улыбалась, глаза блестели от восторга. На миг его откровенные голубые глаза опустились, но с усилием он расправил плечи и твердо сказал:

— Если вы доверите мне такое положение, ваша светлость, я вас не подведу.

— Тогда решено. Можете принимать управление немедленно.

— Это очень милостиво, ваша светлость, — вмешался викарий. — Я не ожидал чего-либо подобного, когда просил позволения представить вам сына.

— Не благодарите меня, — сказал герцог. — Вашей благодарности заслуживает мисс Шейн.

Он снова увидел на лице викария сомнение и подозрение.

— Будем надеяться, — любезно добавил его светлость, повернувшись к двери, — что ваш сын понравится моей подопечной.

Равелла, поднявшись из реверанса, удивилась, что викарий смотрел так холодно, но улыбка его сына успокоила ее.

Спустя почти две недели Равелла, катаясь верхом по полям, увидела Адриана Холлидея, обнаружившего дыру в изгороди. Копыта ее лошади почти не производили шума, и она подъехала к нему раньше, чем он услышал. Адриан быстро повернулся, снимая шляпу.

— Вы выглядите ужасно занятым, — сказала она.

— Я и занят. Почти каждый забор в поместье требует починки. Я же вам уже говорил, что очень много надо сделать.

— А вам нравится это делать! — поддразнила она.

Адриан засмеялся:

— Вы правы. Это не работа, а удовольствие. Мне почти стыдно получать за это плату.

— Вы же настаивали, что работник стоит своей оплаты, — парировала Равелла.

— Ей-богу, за вами всегда остается последнее слово. Я уже отказался от попыток соперничать с вами.

— Это хорошо, — сказала Равелла. — Перестаньте возиться с этим глупым старым забором и поедемте кататься со мной. Я хочу поехать туда, где мы были в прошлое воскресенье, но не могу вспомнить, как туда добраться.

Адриан надел шляпу и взял поводья своей пасущейся рядом лошади.

— Я не должен ехать, — мрачно отчеканил он.

— Но ведь вы хотите, да?

— Думаю, да, — ответил он, садясь в седло.

Адриан Холлидей и Равелла привыкли кататься вместе практически каждый день. Адриан сделал эти поездки возможными, потому что нашел костюм сестры, который она оставила дома, выйдя замуж и уехав жить на север.

Каждый день она каталась по огромным полям поместья герцога или забиралась с Адрианом в леса, лежавшие за домом.

Теперь, когда они скакали бок о бок и ветер обдувал их лица, Равелла вздохнула от удовольствия.

— Я поехала на Старлайте, — сказала она. — Думаю, это лучшая лошадь в конюшне.

— Его светлость разбирается в лошадях, — ответил Адриан, и Равелла заметила, как всегда, когда он говорил о герцоге, его тон был принужденным и официальным, как будто ему требовалось усилие, чтобы произнести это имя.

— Я бы хотела, чтобы пекки вернулся и покатался на своих лошадях, — сказала Равелла задумчиво, и в глазах появилось выражение счастья, хотя мгновение назад они были тусклыми.