Долгий путь от любви до любви - Александра Плен Страница 15

– Хорошо, – осторожно произнесла девушка и всхлипнула. – Давай письмо, я передам.

Я взяла ручку и бумагу.

«Мистер Уайт, я приняла решение выйти замуж за герцога Мелвилля. Прошу прощения, что позволила Вам думать, будто мы можем быть вместе. Мы из разных социальных слоев, и союз между нами невозможен. Прошу больше не докучать мне посещениями и письмами. Прощайте. Леди София Антуанетта Октавия, баронесса Нордвик».

Я специально подписалась полным титулом. Надеюсь, после такого письма он проникнется ко мне отвращением и неприязнью, как прониклась ими к себе самой я.

Лилия молча взяла запечатанный конверт, поцеловала меня в щеку и торопливо вышла за дверь. «Вот и все, – подумала я, – прощай, моя любовь».

* * *

Папа за ужином протянул мне газету. На главной странице красовалось объявление о помолвке.

– Когда свадьба? – равнодушно спросила я, бегло просмотрев статью.

– Через три месяца, – ответил он. – Вчера мы подписали предварительный договор, герцог торопится. Ему срочно нужна жена. А мне нужно уладить финансовые вопросы…

Я встала из-за стола, не дожидаясь окончания папиной тирады. Деньги меня совершенно не интересовали. Горько и обидно видеть меркантильность и жадность родных.

– Прошу меня простить, – реверанс, – я пойду почитаю перед сном.

Горничную я отпустила уже перед дверью:

– Мэри, иди спать, я сама разденусь.

Уже заходя в спальню, почувствовала, что что-то не так. Портьеры у открытого окна были отодвинуты в сторону, в комнате стоял свежий запах дождя, проникающий с улицы. Только я закрыла за собой двери, как сзади меня обхватили сильные руки.

– Софи, любимая, – губы Роберта прижались к шее. Внутри все затрепетало. Радость, огромная как небо, затопила сознание. Я застыла, боясь спугнуть блаженство и мечтая еще хоть на мгновение опять почувствовать губы и руки любимого. Жар его тела, прикосновения, сводящий с ума запах.

– Что за странное письмо ты написала? – прошептал Роберт, покрывая шею и волосы короткими поцелуями. – Впрочем, неважно.

Он развернул меня к себе и обхватил ладонями мое лицо.

– Мы сегодня же уезжаем. Внизу ждет извозчик.

– Как ты сюда попал? – срывающимся от волнения голосом спросила я, а сама таяла от наслаждения. Еще чуточку, еще немного подожду, побуду рядом…

– По трубе, – со смешком ответил он. – Лилия рассказала, где твоя спальня. Бери только самое необходимое.

Роберта трясло от волнения, и пусть он пытался казаться собранным и серьезным, я чувствовала: он на пределе.

– Я никуда не поеду, Роберт, – наконец смогла выдавить я и заставила себя оторваться от него. – Уходи.

Я изо всех сил старалась не расплакаться, но голос уже предательски дрожал, а в носу защипало.

– Что ты такое говоришь, Софи?!

Роберт непонимающе смотрел на меня.

– Мы поженимся, пусть способ с побегом не очень удачный, но ты несовершеннолетняя, поэтому другого нет. Я все продумал, – торопливо заговорил он, – пока поживем у моих родителей, потом я найду работу. Мне уже предложили место инженера на металлургическом заводе в Йоркшире…

– Меня не интересует твой завод! – я демонстративно закрыла уши ладонями. – Мистер Уайт, прошу вас оставить меня, я выхожу замуж за герцога Мелвилля через три месяца. Все уже решено.

А сама отвернулась к окну. Я не могла смотреть на него, видеть, как в любимых серых глазах застывает растерянность и боль, как лицо искажается от страдания.

– Я не верю тебе, – прошептал Роберт, – Софи…

И тут случилось ужасное. Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался отец с двумя полисменами.

– Вот он! – воскликнул один из мужчин. – Я видел, как он лезет по трубе. Я же вам говорил, милорд.

– Арестуйте вора, – холодно бросил отец, – наверное, он собирался обокрасть нас, но моя дочь его спугнула.

Полисмены подхватили Роберта под руки. Тот попытался вырваться. Тогда один из них сильно ударил его в бок дубинкой. Роберт со стоном согнулся.

– Отпустите его! – воскликнула я, рванув к мужчинам. – Папа, это же Роберт! Отпустите!

Папа резко схватил меня за руку и больно дернул назад. Абсурдность и ужас происходящего не укладывалась в голове. Два полисмена выворачивали руки Роберту, тот дергался, вырывался, тянулся ко мне, крича: «Софи! Софи!». Все перемешалось. Напряжение последних дней, принятое в муках решение, бессонная ночь, встреча с Робертом, полисмены – еще немного и я упаду на пол и забьюсь в истерике, и так уже ничего не вижу из-за застилающих глаза слез. Я чувствовала, как уплывает сознание, как подгибаются ноги, как в животе растет и ширится странный вязкий пузырь, наполненный болью, который, казалось, вот-вот лопнет, и тогда я точно умру.

– Что вы делаете?! Он не вор! – захлебывалась я рыданиями, пытаясь освободиться от папиных болезненных тисков. Из последних сил дергала руку, упиралась ногами, выворачивала суставы. Но папа только сжимал еще сильнее, на коже уже стали появляться багровые отметины.

В комнате царил хаос. Вдруг в дверях появилась мама.

– Мама, скажи ему! – сорванным голосом прохрипела я. – Вы же знаете Роберта. Пусть его отпустят!

Мама молча замерла у двери, нервно теребя подол домашнего платья. Я с ужасом и паникой уставилась в ее застывшее лицо. Тем временем Роберту заломили руки за спину и вывели его в коридор.

– Софи! Софи! Да отпустите же меня!!! Софи! – кричал он, не переставая.

Его голос рвал сердце, бил по ушам, выворачивал наизнанку. И, теряя сознание, я по-прежнему слышала его мучительную агонию. Эти пронзительные крики еще долго звучали в моей голове, когда я в беспамятстве металась в постели. Они вгрызались в мозг, впивались в самую сердцевину, не давали покоя. «Софи! Софи! Я люблю тебя!».