У любви свои законы - Линда Ховард Страница 15

— Что все это значит? — тихо спросила она. Грей внутренне собрался, затем взял Монику за руку и сказал:

— Пошли к матери.

Она хотела спросить что-то еще, но он только покачал головой.

Ноэль допивала чай и просматривала светскую колонку газеты Нового Орлеана. В Прескоте выходил свой небольшой еженедельник, в котором регулярно упоминалось ее имя, но для нее было гораздо престижнее прочитать о себе в газете из Нового Орлеана. А там пропечатывали ее имя довольно часто, чему завидовали прочие леди в округе. На ней было ее любимое белое платье, волосы были закручены сзади французским узлом. Красилась Ноэль мало, но умело. Драгоценностей тоже носила немного, но все дорогое. Во внешнем облике Ноэль не было ничего кричащего и вульгарного. Она не носила бантов, а все элементы одежды гармонировали между собой по цвету. Словом, чистые классические тона. Она даже ногти покрывала только прозрачным лаком.

Ноэль подняла глаза на вошедших Грея и Монику и на мгновение задержала взгляд на их сцепленных руках. Она ничего не проронила по этому поводу, ибо это было бы проявлением ее личного интереса к ним, что вызвало бы у них ответный личный интерес к ней.

— Доброе утро, Грей, — сдержанно, как всегда, поприветствовала она сына. Если Ноэль и ненавидела кого-нибудь лютой ненавистью, то об этом невозможно было догадаться, ибо голос у нее всегда был исключительно ровный и в нем не было ни намека на какие-либо эмоции, будь то дружелюбие или гнев. Ноэль считала, что эмоциональность в голосе свойственна многим людям, а она не хотела вставать с ними в общий ряд. — Может, заказать еще чаю?

— Нет, спасибо, мама. Мне нужно поговорить с тобой и Моникой. Случилось нечто весьма серьезное.

Он почувствовал, как задрожала рука Моники, и крепко стиснул ее.

Ноэль отложила газету.

— Может, нам уединиться? — спросила она, беспокоясь, что их подслушает кто-нибудь из прислуги.

— Не нужно. — Грей выдвинул стул для Моники, а сам встал у нее за спиной и положил руки ей на плечи. Он понимал, что Ноэль будет огорчена услышать то, что он собирался сказать. Но знал наверняка, что Монике придется гораздо тяжелее. — Хотел смягчить, да вижу, что не получится. Как ни крути, а все одно выходит. Отец не оставил записки, но, судя по всему, он сбежал вместе с Рини Девлин. Их обоих нет в городе.

Ноэль вскинула изящную руку к горлу. Моника будто окаменела и, кажется, даже перестала дышать.

— Представить себе не могу, что он мог взять с собой в командировку такую женщину, — спокойным, уверенным голосом отозвалась Ноэль. — Сам подумай, как это выглядело бы со стороны.

— Мама… — Грей осекся, чувствуя, что вот-вот может сорваться. — Он не в командировке. Папа и Рини Девлин… Они сбежали. Он больше не вернется к нам.

Моника всхлипнула и закрыла рот обеими руками, чтобы сдержать рвущийся из сердца крик. Ноэль побледнела, но по-прежнему держала себя в руках. Она аккуратно поставила чашку с чаем на блюдце.

— Я уверена, что ты ошибаешься, милый. Твой отец не стал бы рисковать своим положением в обществе ради…

— Боже мой, мама! — рявкнул Грей, не выдержав. — Да ему насрать на положение в обществе, которое только для тебя одной имеет какое-то значение!

— Грейсон, грубить вовсе не обязательно.

Грей стиснул зубы. В этом она была вся: нарочно старалась не обращать внимания на тяжелое и неприятное и вместо этого цеплялась за банальные пустяки.

— Отца больше нет, — выразительно и отчетливо проговорил Грей. — Он бросил тебя ради Рини. Они сбежали вместе, и он уже не вернется. Пока никто об этом еще не знает, но, вполне возможно, что уже завтра утром слух разнесется по всему округу.

При его последних словах ее глаза широко раскрылись, и в них застыл ужас. Наконец-то она поняла всю унизительность своего положения.

— Нет, — прошептала Ноэль. — Он не мог так поступить со мной.

— Он это сделал.

Качая головой, она медленно поднялась из-за стола.

— Он… он в самом деле сбежал? — едва слышно спросила она. — Он бросил меня ради этой… этой…

Не договорив, она быстро вышла из комнаты. Ее уход скорее напоминал паническое бегство.

Как только она ушла и как только Моника поняла, что ее никто не упрекнет за проявления чувств, она уронила голову на руки и заревела. Рыдания сотрясали все ее тело. Разозлившись на мать почти так же, как он разозлился на отца, Грей опустился рядом с сестрой на колени и обнял ее.

— Будет нелегко, — сказал он, — но ничего, переживем как-нибудь. У меня сейчас много дел. В эти первые дни надо будет постараться сохранить деньги, но я буду рядом по первому твоему зову. — Он не стал рассказывать ей о том, что сохранение денег было под большим вопросом. — Я знаю, как тебе сейчас больно, но… все будет нормально.

— Я его ненавижу! — сквозь рыдания крикнула Моника. — Он бросил нас из-за этой… шлюхи! Это даже хорошо, что он не вернется. Я его ненавижу! Я больше не желаю его видеть!!!

Резко оттолкнув его, она вскочила со стула, перевернув его, и бросилась из комнаты. Он слышал, как она бежала вверх по лестнице. Спустя несколько секунд на втором этаже с оглушительным грохотом, отозвавшимся по всему дому, хлопнула дверь ее спальни.

Грей не знал, чего ему больше хочется: в страхе закрыть лицо руками или засадить куда-нибудь кулаком. Лучше всего по отцовской переносице. Казалось, охватившая его ярость не ведала никаких границ. Положение их само по себе было аховое, так почему же Ноэль сделала его еще хуже, озаботившись лишь тем, что на все это скажут ее друзья? Неужели она не могла хоть раз в жизни принять в свои материнские объятия собственную дочь? Неужели она не понимает, как сильно Моника сейчас в ней нуждается?

Впрочем, Ноэль всегда была верна себе. С чего это он взял, что она вдруг может измениться? В отличие от Ги Ноэль была, по крайней мере, постоянна в своих правилах.

Грей понял, что ему необходимо выпить. И что-нибудь покрепче. Выйдя из гостиной, он вернулся в кабинет, вспомнив о бутылке скотча, которую Ги всегда держал в баре за рабочим столом. Ориан, их бессменная экономка, как раз поднималась по лестнице со свежими полотенцами и бросила на него взгляд, исполненный любопытства. Ориан не глухая и, конечно же, не могла не слышать шума, который устроила Моника. Грей наперед знал, с каким жаром это будет обсуждаться между ней, ее мужем Гарроном, который служил у них садовником, и кухаркой Дельфиной. Им, конечно, тоже придется рассказать, но только не сейчас. Сейчас у Грея не было на это сил. Может, после стаканчика виски…

Открыв дверцу бара, он достал бутылку и плеснул себе в стакан граммов сто янтарной жидкости. Пригубив, он почувствовал на кончике языка пряный аромат виски. Он опрокинул стакан одним махом. Он пришел сюда успокоиться, а не смаковать вкус.

Едва он налил вторую порцию, как вдруг сверху донесся дикий крик Ориан. Она звала его.