Отчаянная девчонка - Мэг Кэбот Страница 15

Но вот самое главное и удивительное последствие того, что ты спасла президента США: все вдруг хотят с тобой дружить.

Я не имею в виду плюшевых медведей и воздушные шары – все это мы пожертвовали детскому отделению больницы. Когда я приехала домой, на автоответчике оказалось сто шестьдесят семь сообщений, и из них только двадцать – от близких людей, вроде бабушки и Катрины. Остальные же были от журналистов или знакомых вроде Крис Паркс.

«Здравствуй, Сэм! – промурлыкала она в трубку. – Это я, Крис. Звоню спросить, не хочешь ли ты прийти ко мне на вечеринку в следующую субботу. Родители уедут, и мы как следует повеселимся. Но если ты не придешь, будет скучно!»

Я ушам своим не поверила. Такой грубой лжи я не ожидала даже от Крис! Она в последний раз звала меня домой в третьем классе, а тут говорит так, будто дня без меня не может прожить!

Люси же сразу воодушевилась:

– Круто, вечеринка у Крис! Я позову Джека.

– Нет, не позовешь! – быстро ответили родители и добавили, что не пустят нас ни на какую вечеринку, где не будет взрослых. Особенно с Джеком, который на прошлое Рождество плавал голым в бассейне клуба Чеви–Чейз (правда, Райдеры были членами клуба, так что инцидент сошел Джеку с рук. Увы, мои родители этого так и не забыли. Уверена, им было бы спокойнее, если бы Люси встречалась с зомбированным и заурядным парнем, а не с такой яркой индивидуальностью, как Джек).

Казалось, Люси не особенно расстроилась, что ей запретили идти к Крис Парке. Она подошла к окну и принялась увлеченно махать журналистам, оккупировавшим наш задний двор.

Правда, сообщение от Крис Парке было не самым неожиданным. Безумное количество репортеров звонили и спрашивали, когда у меня можно взять интервью. Представители всех телеканалов предлагали сделать обо мне передачу.

Забавно. Можно подумать, что в моей жизни было столько значительных событий, что их хватит на часовой телесюжет. Я могла бы предложить только ссору и препирательства с Крис Парке, хотя, думаю, им потребуется нечто более духовное.

Мне казалось, что мы уже на пике происходящей вокруг меня шумихи. Но тут позвонили представители компаний «Кока–Кола» и «Пепси». Они на полном серьезе хотели, чтобы я, сияя улыбкой счастливого идиота, говорила в камеру: «Пейте колу, и вы тоже сможете прыгнуть на сумасшедшего фаната модели Кристи Бринкли и сломать запястье в двух местах!»

Наконец, под номером сто шестьдесят четыре автоответчик выдал мне сообщение, которого я больше всего боялась. Знакомый мягкий голос произнес:

«Саманта? Здравствуй, это Сьюзен Бун. Если помнишь, из художественной школы. Саманта, пожалуйста, перезвони, когда получишь это сообщение. Нам надо кое–что обсудить».

Я страшно испугалась. От Сьюзен Бун меня не спасли бы даже все секретные службы Соединенных Штатов. Более того, надо было ухитриться перезвонить ей так, чтобы никто не слышал. Папа собирался поменять наш телефонный номер, потому что среди сообщений попадалось все больше и больше от психов, утверждавших, что они мечтают со мной познакомиться. Думаю, они действительно были психами, если та ужасная фотография с моего школьного удостоверения не отбила у них всякое желание встретиться с обладательницей столь выдающейся физиономии.

Охранники посоветовали нам не только поменять номер, но и установить сигнализацию. Сами они до сих пор околачивались вокруг нашего дома и отгоняли репортеров. Полиция же регулировала движение на нашей улице, где теперь постоянно были пробки: люди нарочно ездили по ней медленно в надежде увидеть меня. Не спрашивайте, зачем. Почти все время я сижу в комнате, жую печенье и рисую себя с Джеком. Публике нужен был бы герой повыразительней, тем не менее отныне им стала именно я. Героем. Выясняется, что герой – это тот, кто оказался в самом неподходящем месте в самую неподходящую минуту.

Как только папа разобрался с телефоном, я перезвонила Сьюзен Бун, предварительно посовещавшись с Катриной.

– Ужин? – Моя подруга никак не могла успокоиться. – Ты спасла страну, и все, что тебе за это будет – ужин?

– Ну, допустим, страну я не спасала. А ужин между прочим в Белом доме. Прошу, давай сменим тему. Так что мне сказать Сьюзен Бун?

– В Белом доме может поужинать любой дурак. Ну, конечно, за деньги, – презрительно хмыкнула Катрина. – Неужели они не могли придумать ничего получше ужина? Я бы лично дала тебе медаль за заслуги перед страной.

– Ну, может, как раз на ужине мне ее и дадут. Давай все–таки решим, что мне говорить Сьюзен, а?

– Саманта! – нетерпеливо перебила Катрина. – Для вручения медали устраивают специальный прием. Ты спасла жизнь президента, при чем тут какая–то учительница рисования?

– Сама не знаю, Кэт, – призналась я. – Понимаешь, она очень трепетно относится к искусству, и теперь, наверное, выгонит меня из студии.

– И что? Ты же как будто хотела, чтобы тебя выгнали. Тебя там все бесило.

Я задумалась. Действительно ли меня там все бесило? Хм, пожалуй, за исключением самого рисования. И Дэвида, особенно когда он похвалил мои ботинки. А вот все остальное – то, что Сьюзен решила подавлять мою творческую индивидуальность, то, что она унизила меня перед всеми, включая сына президента США, – нет, об этом лучше не вспоминать!

Значит, решила я, если меня выгонят, я буду только рада. И, попрощавшись с Катриной, набрала номер Сьюзен Бун.

–Здрасьте, – неуверенно поздоровалась я, когда Сьюзен взяла трубку. – Это Саманта Мэдисон.

– А, привет! – совершенно непринужденно и даже весело ответила Сьюзен. На заднем фоне послышалось знакомое карканье. Значит, ворон Джо обитал то в студии, то дома у хозяйки. Что ж, даже у мерзкой, огромной, вороватой птицы есть в жизни некое разнообразие. – Спасибо, что перезвонила.