Прошлое - Алан Паулс Страница 15

Книгу Прошлое - Алан Паулс читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Прошлое - Алан Паулс читать онлайн бесплатно

Прошлое - Алан Паулс - читать книгу онлайн бесплатно, автор Алан Паулс

«Как-нибудь в другой раз. Сегодня у меня нет времени», — упрямо, как мальчишка, повторил Римини, уверенный в том, что не выживет и захлебнется, если нырнет сейчас в этот океан бесстыжих фотокарточек. «Хорошо. Только давай надолго не откладывать», — сказала ему София. «Ладно», — сказал он, надевая куртку и ловя себя на том, что мысленно подсчитывает, сколько шагов отделяет его от двери. «Позвонишь мне, хорошо?» — сказала София, направляя его руку, которая упорно попадала не в тот рукав. «Да-да, конечно». Но София уже была рядом и уже гладила его пальцами по щеке. Она явно вознамерилась устроить Римини прощание, достойное по эмоциональному накалу двенадцати лет, прожитых не просто вместе, а во взаимной любви. Раздался звонок в дверь. Римини быстро поцеловал Софию — у него были долгие годы на то, чтобы отточить этот беспечный, ни к чему не обязывающий знак внимания, — а она, надеясь задержать это мгновение, вытянула губы, когда он уже отвел голову назад. Задержав его руку, София умоляющим голосом произнесла: «Ты ведь мне позвонишь?» — «Ну конечно», — сказал Римини, открыл дверь и вышел из квартиры. Дверь за ним уже не закрывалась: на пороге стояли грузчики, как всегда потные и тяжело дышащие еще до начала работы.

Римини нырнул в первое же попавшееся такси, которым оказался древний, прокоптивший все вокруг себя «Додж-1500», и, не называя водителю точного адреса, лишь выразительно бросил: «В центр», давая понять, что главное сейчас — оказаться как можно дальше отсюда, и при этом как можно быстрее. Он прекрасно знал, что только что совершил большую ошибку: когда так неосмотрительно поступает герой фильма, даже не у самого впечатлительного зрителя мурашки бегут по коже, а соверши подобную глупость кто-нибудь из персонажей кукольного театра, зал тотчас же наполнится испуганными криками маленьких зрителей. Римини не был циником, а сейчас ему и вовсе было не до того, чтобы демонстрировать якобы присущие ему хладнокровие и безразличие, — он прекрасно понимал, что, отказавшись сейчас задержаться и разобраться с фотографиями, он проявил никак не трезвый расчет, а слабость и готовность подчиняться своим эмоциональным порывам. Он не покинул поле боя, а бежал с него. Дезертировал. Есть люди, которые бегут от вулкана, спасаются бегством от землетрясения, от эпидемии смертельной болезни. Римини же трусливо и безрассудно, бестолково и даже смешно — бежал от обыкновеннейшего, банального раздела имущества при разводе. Он все понимал, но его бросало в дрожь при мысли о том, как они с Софией сядут на пол и, склонившись над коробкой с фотографиями, станут эксгумировать мгновения прошлого, которые она, естественно, будет помнить так же хорошо, как хорошо он успел их забыть. Эта милейшая композиция под названием «интеллигентный развод» приводила Римини в ужас; он бежал от нависшей над ним угрозы хотя бы потому, что ничто из этой груды старых снимков уже не принадлежало ему, ничто не могло доказать, что та, прошлая, жизнь существовала на самом деле и что он действительно был счастлив в те годы. Другое дело — сентиментальные воспоминания, которые непременно бы обрушились на него при просмотре этих снимков и которые Римини просто физически был не в состоянии выносить.

И все же это была серьезная ошибка. Сумей тогда Римини увидеть все последствия этого опрометчивого шага, он тотчас же выпрыгнул бы из такси прямо на ходу и бегом вернулся бы туда, в квартиру, где грузчики уже отбивали стены и двери углами выносимых шкафов. Он бы согласился на грусть, на печаль, на сладость, на последние вспышки нежности, на стерильную близость этого похоронного ритуала и, быть может, даже на то, что вполне могло за ним последовать, — утешение, сочувствие, ласка, такая знакомая дрожь, чуть вспухшие губы, слезы — все то, что обычно заканчивается яркой вспышкой горькой страсти на знакомых простынях и подушках: одежда беспорядочно разбросана по комнате, фотографии валяются по полу, не одна, так другая обязательно прилипнет к бедру или ягодице, а часть фотографий шуршит под телами, бросившимися друг другу навстречу, как сухие опавшие листья. Нет, раздел мебели — это вовсе не главная проблема при разводе. Какой бы эмоциональной значимости ни были все эти вещи, их все же можно использовать по прямому назначению, что позволяет им пережить любые катастрофы в жизни владельцев — более того, они могут даже начать новое существование в новых условиях и наполниться новым эмоциональным смыслом. Другое дело фотографии. Как и большинство пустячков и безделушек, которые годами копятся в каждой семье и вроде бы исполнены глубокого символического значения, они теряют всякий смысл, как только исчезает контекст их существования. Они становятся в буквальном смысле ни на что не годны — в новых условиях у них нет будущего. Их ждет невеселая участь. Вариантов может быть два: уничтожение — Римини, было дело, подумывал об этом, но, представив себя торжественно сжигающим где-нибудь на костре за городом здоровенную коробку с семейными фотографиями, решил, что ему как-то не к лицу образ этакого Атиллы супружеской жизни; второй вариант — в общем-то ничем не лучше первого — это раздел. Ошибка Римини состояла в том, что он не решился ни на один из них, ограничившись отказом принимать участие в судьбе этого наследия. Фотографии так и остались лежать в коробке — ни дать ни взять запрещенные амулеты: когда ими долго не пользуются, они начинают накапливать энергию и наполняются новыми смыслами.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мир сверкал и переливался всеми цветами радуги, как будто подсвеченный изнутри пылающим пожаром. Римини, уставший, но счастливый, осваивал этот новый мир с жадностью иностранца, приземлившегося наконец, после долгого перелета, в незнакомом городе, в котором давно хотел побывать. Он был настолько поглощен процессом встраивания, вживания в этот новый, яркий мир, что ни сил, ни времени, ни желания на то, чтобы расстраиваться по поводу утраченного прошлого, у него уже не оставалось. О Софии он не думал. Порой, возвращаясь домой часа в два-три ночи, он просто падал на кровать, и вдруг ему приходило в голову, что за весь прошедший день он ни разу не вспомнил ни о Софии, ни о том, что могло быть как-то с нею связано. В эти минуты, когда ему казалось, что образ Софии выкорчевали из его памяти с корнем, Римини и сам с трудом себе верил. Ему оставалось лишь принять объяснение, которое он сам придумал: кто-то — не то новейшая машина, не то какой-то ученый безумец — сумел промыть ему мозг, да так хитро и избирательно, что не затронул никаких других функций. Впрочем, ему достаточно было заглянуть внутрь себя и увидеть, что о Софии он больше не вспоминает, чтобы вновь начать думать о ней, и следующие полчаса — последние полчаса перед сном, которые Римини проводил в постели, даже не раздеваясь, — он посвящал тому, чтобы побороть нежелательные последствия этого бестактного вторжения. Как заключенный, надеющийся на досрочное освобождение за примерное поведение и добровольные работы, Римини перебирал в памяти воспоминания, выстраивал какие-то логические рассуждения и разыгрывал придуманные им же самим сценки, главным действующим лицом в которых выступала София; при этом он все время пытался представить, как он отреагировал бы на эти мысли и воспоминания, приди они к нему непроизвольно, а не в ходе этой принудительной психотерапии. И вот каждую ночь, не то наяву, не то во сне, Римини грустил, боялся, страдал и раскаивался. Он ненавидел свое прошлое и в то же время был неразрывно связан с ним. Как верующий перед сном читает последнюю вечернюю молитву, так Римини каждую ночь отдавал последнюю дань безвозвратно ушедшей любви. Через некоторое время он чаще всего вновь просыпался и подходил к окну; свежий, уже предрассветный ветерок ласкал ему щеки, и Римини смотрел в предрассветное небо, не видя за крышами домов красноватой полоски над горизонтом, предвещавшей наступление очередного жаркого дня. Все его тело слегка вздрагивало. Точно так же он вздрагивал от почти болезненного наслаждения, когда, снимая одежду, прикасался к своему телу кончиками пальцев. Он снова ложился в постель и, приятно растревоженный путавшимися в ногах прохладными простынями, начинал мастурбировать — чем и занимался почти во сне, неспешно, долго, словно не понимая, что и зачем он делает.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.