Дорога к себе - Татьяна Герцик Страница 15

Расхрабрившаяся Оксана предложила:

– А давайте мы перейдем на «ты». А то как-то неудобно в таком месте «выкать».

Борис согласился.

– Хорошо. Здесь давайте перейдем на «ты». Но с условием: в других местах мы снова станем на «вы».

Оксана немного помедлила. Она-то представляла, как будет прикольно называть шефа на «ты» в офисе, а тут такой облом! Но, решив, что мужчин, как и диких зверей, приручать надо постепенно, растроганно заявила:

– Замечательно! Значит, здесь мы на «ты», а на работе на «вы»!

Борис хотел поправить, что не на работе, а везде, и что этот вечер был первым и последним, но заиграла громкая музыка, и на танцпол начали выходить танцующие пары. К их столику тоже подошел какой-то мужчина средних лет и спросил у него разрешения пригласить на танец его даму.

Оксана вопросительно посмотрела на Бориса, уверенная, что тот откажет и пригласит ее сам, но он быстро разрешил:

– Я не против. Если она захочет, то танцуйте на здоровье.

Раздосадованная спутница согласилась, и они ушли танцевать под четкий ритм румбы.

Воспользовавшись моментом, Борис поднялся и пошел к столику Василисы. Галина уже ушла танцевать с мужем, и теперь за столиком сидели только Василиса с Виталием. Они о чем-то негромко говорили, причем Василиса просительно заглядывала в глаза мужа. Это было так унизительно, что Борис раздраженно фыркнул. Что это за любовь такая?

– Добрый день! – он поздоровался нарочито громко, перебивая их миленькую беседу. – Василиса, можно пригласить тебя на танец? – он не стал обращаться за разрешением к Виталию, еще вздумает запретить.

Василиса изумленно посмотрела на него. Видно было, что танцевать ей с ним не хочется совершенно, но негромкий приказ мужа «конечно, сходи, хоть немного развеешься», – заставил ее молча встать и выйти на танцпол.

Борис плотно прижал ее к себе. Это было неприлично, и вообще на грани фола. Прежняя бы Василиса тут же, отрезвляя, встала ему на ногу, но эта только округлила глаза, стараясь молча отодвинуться. Но как отодвинешься, когда тебя держат, как в капкане?

– Что ты себе позволяешь? – не выдержав, она прошептала ему в ухо, обдав горячим дыханием.

Борис недоуменно вздернул бровь.

– Что я себе позволяю?

– Лапаешь меня при всех!

– Понятно. Тебя надо лапать только наедине. Учту.

– Не перевирай мои слова! Меня лапать нигде не надо!

– Почему? Твоему мужу на тебя глубоко плевать. – Борис специально использовал жаргонные словечки, чтобы расшевелить эту чопорную недотрогу.

И это у него получилось. Василиса вспыхнула, засверкала глазами и превратилась в прежнюю, открытую и горячую девчонку.

– Я тебе сейчас как двину промеж глаз! – она зашипела как змея, резко остановившись посреди зала.

– А что на это скажет твой замечательный супруг? Разве воспитанные светские дамы могут так выражаться? Да еще кулаками в ресторане махать? – Борис надеялся своими провокациями завести ее еще больше.

Но обманулся. Она испуганно посмотрела на Виталия и сникла. Борису захотелось взять ее за плечи и потрясти как следует. Что это такое!

– Отпусти меня, пожалуйста, – она попросила почти плаксиво. – Мне этого совершенно не нужно. Я не хочу давать мужу повода для ревности.

– Сомневаюсь, чтоб он когда-нибудь тебя ревновал. Просто ты его недовольство вызвать не хочешь. Что он такое с тобой сделал, что ты вздохнуть боишься? – Борис сказал это зло и громко, и Василиса испуганно посмотрела вокруг.

– Не кричи! И Виталий ничего со мной не делал. Просто я стараюсь соответствовать его уровню.

Борис ошарашено замолчал. Так вот где собака зарыта! Соответствовать чему-то там! Чушь какая!

– Ты бы лучше себе соответствовала. Своим собственным ожиданиям и чувствам. Тебе что, нравится быть запуганной безгласной овечкой? Боишься, если будешь открытой и естественной, он тебя бросит?

Она затравлено посмотрела на него, и Борис понял, что случайно попал в цель.

– Виталий меня никогда не бросит! – ее голосок прозвучал тонко и безнадежно. – Но я понимаю, что до его уровня не дотягиваю. Я просто учусь. Что в этом плохого?

– Учиться это хорошо. – Борис и сам понимал, что бьет ее по больному месту. – Но почему при этом нужно переделывать себя?

Она закусила губу.

– Тебе меня все равно никогда не понять. И отстань, понятно?!

Это было сказано уже решительно, и Борис слегка отпустил ее, чтобы тут же с силой крутануть в немыслимо сложном пируэте. Она запротестовала.

– Эй, заканчивай свои эксперименты! Я танцую плохо, это все знают, и нечего ставить меня в дурацкое положение.

Борис откинул голову и невесело засмеялся, сверкая белыми, как у хищника, зубами. У Василисы по спине прошел холодок странного полуиспуганного, полувосторженного чувства. И почему она никогда раньше не замечала, что он такой притягательный? Как теперь говорят, сексапильный?

Она опасливо посмотрела по мужа, но тот о чем-то увлеченно говорил с Андреем и на нее даже не смотрел. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что ей не придется перед ним оправдываться. Он не будет выговаривать ей за дурацкое поведение, просто ей самой будет настолько стыдно, что она обязательно примется пороть какую-нибудь чушь, увязая еще глубже. А плохо потому, что ему совершенно все равно, что она делает. Уж лучше бы он ее приревновал, это было бы хоть чуть-чуть похоже на любящего мужа.

– Это хорошо. Ты по крайней мере хоть слегка ожила. А то прямо снежная баба какая-то. Только морковки вместо носа и не хватает. – Борис уже откровенно издевался.

Василиса решительно освободилась из его жестких объятий и пошла к своему столику. Музыка как раз закончилась, и Борис с горьковатой улыбкой посмотрел ей вслед. Вспомнив, что он здесь не один, неохотно вернулся к своему столику.

К его удивлению, Оксана глядела на него с сочувствием. Он отпил минералки из высокого хрустального бокала, внезапно почувствовав, как пересохло горло.

– Знаете, я так мечтала, что вы меня заметите, полюбите и все такое прочее. Такие глупые девичьи мечты. Вы мне просто ужасно нравились! – у Оксаны это прозвучало с откровенной грустью.

Борис удивился.

– А сейчас уже не нравлюсь?

– Нравитесь, к сожалению. Но я ведь не дура. Не думайте, что я всегда так глупо себя веду. Просто когда волнуюсь, я начинаю тараторить и вообще делать глупости. Изображать из себя то, чем не являюсь. Особенность характера. Глупо, конечно. Но что поделаешь? Я много раз пыталась это преодолеть, не получается.

Борис приподнял одну бровь, безмолвно прося уточнения.

– Я видела сейчас, как вы танцевали с этой девушкой. – Оксана махнула рукой в сторону Василисы.