Мой граф де Бюсси - Светлана Дениженко Страница 15

Люк медленно, но верно шел на поправку. Благодаря целебному настою, что дал мне господин Реми, к моему старику возвращались силы день ото дня. Кроме того, мне удалось купить на рынке мед и сухие травы – ромашку и мать-и-мачеху. О целебных свойствах этих растений я знала с детства. Настаивая их, поила Люка теплыми напитками, возвращающими ему жизнь.

Прошло полтора месяца в борьбе за его здоровье. Приятно было ощутить себя победителем.

За то время пока Фаре болел, мне пришлось устроиться на работу в небольшой кабачок недалеко от пристани. Я помогала кухарке, мыла посуду и, ко всему прочему, иногда развлекала посетителей танцами, недаром несколько лет занималась хореографией, тут пригодилось. От подвыпивших и не в меру развеселившихся гуляк меня спасал верзила-повар. Стоило мне только поднять визг, как он неизменно появлялся в зале. При одном только его виде, желание побаловать с девушкой у ловеласов куда-то улетучивалось, они вмиг трезвели и отпускали меня восвояси.

Теперь мой заработок составлял от двух ливров до пяти серебряных экю за день работы – это включая чаевые за танцы.

Если же я задерживалась, по просьбе хозяина, на вечер (поскольку в это время суток было больше посетителей), то и моя зарплата увеличивалась почти в два раза. Это было совсем даже неплохо для нашей семьи, где один из её членов тяжело болел.

Денег теперь хватало, я даже смогла заменить испорченные вещи, забрызганный кровью спасенного мною незнакомца плащ и юбку, на новые, а так же приобрела несколько нижних рубах для себя и Люка про запас.

Однажды, проходя через рынок (уже совершила необходимые покупки) совершенно случайно зацепившись глазом за витрину небольшого магазинчика, где модистка вывесила на показ свое творение, не смогла отвести взгляд от сине-зеленого, словно морская вода – платья. Решение купить его пришло в мою голову спонтанно, и, находясь во власти желания, я переступила порог магазина. Вопреки ожиданиям, платье не только пришлось в пору, но еще и стоило вполне приемлемо по моим теперешним заработкам. К нему прилагались легкие шелковые перчатки с изящной вышивкой. Я знаю, что сглупила, но в тот момент не могла удержаться и отдала все, что у меня осталось – все сбережения за месяц. А это не мало, учитывая то, что Люк все еще нуждался в лечении, а лекарства заканчивались, и мне необходимо было вернуться на улицу Ботрейи, к доктору за снадобьем, которое должно иметь какую-то цену. Но на тот момент, мне словно мозги отшибло, я забыла о всякого рода осмотрительности и экономности. Спустила все, что имела. А еще удивлялась в свое время непрактичности моей московской подруги – Натки, которая никогда не могла удержать в кармане даже сотню рублей. Вечно что-нибудь покупала, пока не оставалась полностью на мели.

Платье дома я не надевала и даже спрятала его от Люка глубже в шкаф, завесив другими вещами. Боялась его реакции на такую роскошь. Но мне приятно было осознавать, что оно у меня есть. Нежная мягкая ткань, ласково переливалась под моей ладонью, давая почву для мечтаний:

«Вот поправится Люк, и мы пойдем с ним гулять по вечерним улицам Парижа, я в этом платье, а он в красивом костюме и вышитом узорами плаще…»

Эх, мечты! Как же заработать столько денег, чтобы хватило на их реализацию?

После покупки платья, я стала чаще задерживаться по вечерам, зарабатывая не только на пропитание, но и на мечту. Очень хотелось порадовать друга.

Возвращаясь домой, все чаще встречала хмурый взгляд из-под кустистых бровей Фаре. Он выздоравливал, и теперь его тревожили мои частые отлучки. Я отшучивалась, всякий раз старалась, чтобы он улыбнулся и прогнал хмурость из своего доброго сердца.

Как-то раз Люк застал меня вопросом:

– Где ты работаешь, девочка?

– Недалеко, Люк. В кабаке «Весельчак», ты, должно быть, знаешь о нем?

Фаре утвердительно кивнул:

– Да, бывал там и не один раз. Подойди, – попросил он меня, восседая на кровати (на время его болезни я перебралась в кухню на его лежак), словно Наполеон на поле боя, подбоченившись, дырявил меня взглядом.

– Покажи мне руки, – попросил Люк и взяв в свои горячие ладони, пристально рассмотрел, а потом поцеловал каждую мозоль, прислонившись к ним обжигающими сухими губами, – Спасибо!

– Ну, что ты, Люк, за что?

– Не бросила, не оставила… а могла ведь уйти насовсем и это было бы справедливым наказанием за все, что я сделал в своей жизни. Ты осталась…

– Люк, не надо о прошлом. Не надо!

Он замолчал, о чем-то напряженно думая:

– Тебя не обижают?

– Нет, что ты! Ко мне добры, и даже дают подработку. Я иногда танцую, за это хорошо платят…

– Вот это-то мне и не нравится. На что тебе приходится идти из-за меня! – он повесил сокрушенно голову и низко, слишком низко опустил плечи. Затем с болью, но твердостью в голосе, произнес:

– Пообещай, что как только я встану на ноги, бросишь эту работу!

Я не смогла ему возразить и дала свое согласие уйти из «Весельчака», после того, как Люк полностью окрепнет.