Бедная маленькая стерва - Джеки Коллинз Страница 15

— Значит, Аннабель хвасталась перед тобой моей коллекцией? — проговорил Ральф Маэстро, и я сдержала вздох облегчения. Ну и медленно же до него доходит!

— Да, что-то в этом роде. — Я кивнула. — Вы же знаете детей, правда? Они такие…

— Ничего я не знаю. — Губы Ральфа насмешливо дрогнули. — Какие — такие?..

Только тут я поняла, насколько неестественно то, что происходило сейчас на моих глазах. Быть может, все звезды немного того… звезданутые, но не настолько же! Его жена лежит мертвая наверху, а он всерьез завелся из-за того, что двенадцать лет назад две сопливые девчонки забрались без спроса в его оружейную комнату!

На его вопрос я не ответила. Во-первых, это было бы глупо, а во-вторых, я прекрасно понимала, что еще один звук — и мне не придется участвовать в этом деле. Феликс просто-напросто отправит меня обратно в контору, что меня категорически не устраивало. Это дело выглядело весьма перспективным, а мне очень хотелось еще раз проявить свои способности.

Прошло еще сколько-то времени, и полицейские предупредили нас, что прибыла пресса. Нет, разумеется, в дом репортеров не пустили; никому из них не удалось даже преодолеть входные ворота усадьбы и своими глазами увидеть засыпанную искусственным снегом подъездную дорожку, однако на мониторах наружных камер наблюдения мы отчетливо видели собравшуюся за оградой толпу. Фотографы, репортеры, автобусы с телеаппаратурой, ретивые комментаторы с радиомикрофонами, папарацци с длиннофокусной оптикой заполонили всю улицу напротив особняка.

Что ж, все закономерно. Плохие новости распространяются быстро, и смерть Джеммы Саммер мгновенно стала сенсацией. Жестокое убийство красивой женщины. Две мегазвезды. Деньги. Известность. Голливуд. Для желтой прессы это был лакомый кусочек.

Надо будет позвонить родителям, подумала я. Мама и отец ужасно обижались на меня, если я не предупреждала их заранее, что появлюсь в программе теленовостей. Отец, правда, был страшно недоволен, когда я стала высокооплачиваемым адвокатом защиты. Он полагал, что мне следовало идти не в адвокатуру, а в прокуратуру — защищать закон, а не богатых бездельников. «Хорошо бы ты когда-нибудь стала окружным прокурором», — не раз повторял он, но, само собой, я была с ним не согласна. Во-первых, я была уверена, что адвокат — если он хороший адвокат — тоже служит закону, а не беззаконию. Во-вторых, защищать людей гораздо труднее, а я всегда любила трудности. Ну и в-третьих, мой отец сам был блестящим прокурором, поэтому, когда я только собиралась изучать право, я решила, что сравнения с ним мне не нужны. Нет в жизни ничего хуже, когда дети пытаются идти по той же профессиональной стезе, что и их родители. Ничего хорошего из этого, как правило, не получается.

Нет, я, конечно, люблю отца, но заниматься тем же, чем он? Увольте.

Мы уже шли обратно к воротам по подъездной дорожке, когда Феликс бросил на меня один из своих знаменитых проницательных взглядов.

— Ну? — спросил он, предварительно откашлявшись. — Полагаюсь на твою интуицию, Денвер. Что скажешь? Его работа или…

Я ответила не сразу, потому что никакое определенное мнение у меня еще не сложилось. Кроме того, виновен Ральф Маэстро или нет, не имело принципиального значения. Ведь мы не следователи, мы — адвокаты, а Мистер Суперстар — клиент, которого нам предстояло любой ценой спасать от тюрьмы, от сумы и прочих неприятностей.

— Не знаю… — промолвила я после паузы. — Во всяком случае, мистер Маэстро не производит впечатления убитого горем вдовца.

Феликс бросил в рот пару мятных освежителей дыхания, и снова — как в прошлый раз — ему не пришло в голову предложить таблетку мне. Не то чтобы мне было необходимо срочно освежить дыхание, дело в принципе.

— Арестовывать его сейчас все равно никто не будет, — уверенно сказал он. — Слишком заметная фигура, масса полезных связей.

— У Джеммы тоже хватало полезных знакомств, — заметила я.

— Но Джемма мертва, и связи ей уже не помогут, — наставительно сказал Феликс.

«Ну да! Как же это я забыла?!» — подумала я, но вслух ничего не сказала.

— Посмотрим, как будут развиваться события дальше, — подытожил Феликс. — Я дал Ральфу номер твоего мобильного телефона и предупредил, что в случае каких-либо неожиданностей он может звонить тебе в любое время дня и ночи…

«Ну, спасибо! Ну, удружил!.. Почему я? Что случилось с твоим мобильным?!»

— Журналисты, конечно, будут из кожи вон лезть, чтобы заполучить хотя бы крохи информации, — продолжал Феликс как ни в чем не бывало. — Но Ральфу ничего не грозит. Его все равно не арестуют, я это гарантирую.

Я мысленно сделала себе заметку на память: если я решу кого-нибудь убить, сначала мне придется стать богатой и знаменитой. И убийство нужно совершить именно в Беверли-Хиллз, а не где-то еще. Кинозвездам все сходит с рук — такое, во всяком случае, складывалось впечатление.

Едва увидев, как мы выходим из внушительных кованых ворот, репортеры и фотографы сделали стойку. Феликс хорошо известен прессе, да и меня после двух моих громких дел журналисты уже узнавали. Так, во всяком случае, мне хотелось думать. Но сейчас я на работе, а значит, должна делать то же, что и босс, — состроить непроницаемое лицо, поднять руку и сказать звучным голосом: «Комментариев не будет. Пожалуйста, дайте пройти».

Вот так. Вернее — только так. Тем более что мое от меня не уйдет. Я знаю — это недостойно и мелко, но мне нравится видеть свои фотографии в газетах.

— Эй, Денвер, а ты что скажешь? — один из репортеров обратился прямо ко мне.

Я бросила в его сторону быстрый взгляд. Так, этого типа я помню — в последние пару недель он постоянно мелькает на телеэкране. В Лос-Анджелес перебрался недавно, раньше работал в популярной программе новостей в Сан-Диего. И вот он теперь передо мной. Лицом к лицу, впрочем, я вижу его впервые и сразу понимаю, что для девушки, которая вот уже некоторое время вынуждена обходиться без секса, красавчик выглядит весьма и весьма соблазнительно. Смуглый латинос с накачанным телом, дымчато-серыми глазами и самоуверенной ухмылкой. И он назвал меня по имени, словно мы с ним давным-давно знакомы, что, разумеется, не может не льстить моему алчному самолюбию.

В постели этот парень, должно быть, великолепен. Латиноамериканцы — превосходные любовники. Так, во всяком случае, мне приходилось слышать.

Не пора ли проверить слухи на собственном опыте?

— Прошу прощения, но я ничего не скажу, — ответила я, заслужив неодобрительный взгляд Феликса. Босс, разумеется, предпочел бы, чтобы я молчала. Ничего, перетопчется. — У меня пока нет суждения по этому делу.

— Позвонишь, когда оно у тебя появится? — Репортер сунул мне свою визитную карточку.

Мы подошли к машине Феликса — классическому черному «Бентли». Босс сел за руль.

— Увидимся в конторе, — бросил он и отъехал.

Повернувшись, я зашагала к своему четырехлетнему серебристому «Камаро», который родители подарили мне на двадцать первый день рождения.