Рецепты идеального брака - Мораг Прунти Страница 15

Отец Дэна, напротив, — сухонький, замкнутый мужчина, который старается не попадаться никому на глаза.

Я на стороне отца, но все еще надеюсь остаться на периферии, однако, похоже, мне это не удастся.

Дэн по-прежнему работает управляющим в доме на Манхэттене, поэтому он много разъезжает по городу и часто ездит в командировки. Наконец ему удалось найти себе замену на выходные, и это наше первое воскресенье, которое мы целиком проводим на Лонгвиль авеню.

Дэн просит:

— Тебе лучше одеться, детка, мы приглашены на обед в час.

Я смущаюсь. Я сама приготовила обед, и это для меня сюрприз. Я не люблю сюрпризы, особенно когда они связаны с едой и особенно когда я выдохлась, распаковывая коробки с хламом, пытаясь создать в доме атмосферу уюта.

— Ты что, заказал где-то столик?

Дэн вопросительно поднимает брови, как будто ответ настолько очевиден, что его и произносить-то необязательно.

— У мамы, конечно.

Конечно.

Большая часть огромного количества родственников Дэна живет в Йонкерсе или вокруг него. Я была единственным ребенком и выросла в мансарде вместе с матерью, которая старалась быть богемной, и чередой ее бойфрендов-бездельников. Откуда мне было знать, что замужество затянет меня в такой водоворот отношений? Откуда я могла знать, что то «да» сделает меня частью племени женщин, которые роются друг у друга в сумочках в поисках носовых платков?

— Извини, Дэн, но тебе надо было сказать мне раньше. У меня дела.

Пространность этого объяснения от него не укрылась. Мы впервые были в этом доме пять недель назад, и мы уже упаковали вещи в моей квартире и подготовили ее к сдаче. Дэн сломал стену на первом этаже и приготовился к тому, чтобы установить мойку и провести проводку на моей новой кухне. Она будет в стиле Шэйкера с открытыми полками, и в ней будет настоящий уотерфордский очаг, работающий на твердом топливе. Ого будет совершенная противоположность кухне в моей квартире, где высокие технологам были возведены в ранг произведения искусства, моя новая кухня будет «взрослым» рабочим местом для приготовления пищи вручную. Я смогу использовать электроприборы тогда, когда они мне понадобятся. Но в основном я хочу, чтобы приготовление еды было настолько простым, насколько это возможно. Возможно, из-за того, что моя голова идет кругом от сложных проблем, мое тело нуждается в простоте физических действий, абсолютном порядке в смешивании, измельчении и заливании. Меня раздражает только ожидание результата, поэтому я обратила свой взор на сад и расчистила грядку для посадок.

Вчера ко мне присоединился Дэн и, не спрашивая, нужна ли мне его помощь, принялся рыхлить землю, пока я, стоя на коленях, пропалывала грядку. Я всыпала компост в участок серого суглинка размером в квадратный метр. Этот участок я тщательно прополола вчера. Несколько минут Дэн понаблюдал, поспрашивал, что я собираюсь посадить, а потом мы оба сделались сосредоточенно молчаливыми. Последние несколько недель мы слаженно работали вместе. Дэн сильный физически, и, как я поняла, я тоже. Из нас получилась хорошая команда, и я замечаю, что мне нравится то, как мы можем передавать друг другу инструменты или варить кофе без необходимости предлагать это. Это своего рода близость, воплощение нашего брака. Я стараюсь себя занимать, поскольку, когда я работаю, я меньше чувствую себя виноватой, меньше боюсь того, что все мои усилия превратить это здание в наш дом только создают препятствия на пути к моему конечному избавлению.

В следующие выходные состоится конференция писателей в области кулинарии в Чикаго. Это будет отпуск. Плохо желать отдыха от брака, когда вы поженились всего два месяца назад, но это могло дать мне время побыть наедине с собой и разобраться в себе.

Дэн мог упомянуть об обеде у своей матери вчера в саду, но не упомянул.

Мне нужно прочертить границу. Если я сегодня пойду с ним, то нас будут приглашать каждое воскресенье, как это было в его жизни раньше до того, как он встретил меня.

— Нам нужно заехать только на часок, — говорит он.

Своего рода эмоциональный шантаж, который Эйлин применяет по отношению к Дэну, на меня не действует. Моя мать всегда была независимой женщиной. Она занималась своим делом, а я — своим. Мои дедушка и бабушка тосковали по моим визитам в Ирландию. Я это знала, но они никогда не заставляли меня чувствовать себя обязанной и всегда радовались моим карьерным успехам, даже если это означало, что я буду реже приезжать в отпуск, чтобы навестить их. Я не привыкла, чтобы меня умоляли.

— Пожалуйста, Тресса.

Я, тем не менее, кое-что знаю о чувстве вины. И я действительно быстро учусь.

Дэн — хороший человек. Сейчас я понимаю, почему вышла за него. Он все делает правильно. Он может починить сантехнику, залатать крышу, починить проводку или плиту — он никогда не отказывается помочь. Он может всю ночь провести, размещая кухонные принадлежности так, как мне хочется. Он поверил в мою ложь о том, что я вымотана переездом, и не побеспокоил меня о постели. Я вижу, как все, что у него было, он вкладывает в этот брак, и все равно этого недостаточно. Никогда не будет достаточно, поскольку то, что мне нужно, чтобы чувствовать себя наполненной, цельной, уверенной, — этого таинственного ингредиента, который делает все нужным и правильным, — его у Дэна просто нет. Нет для меня. Как бы он ни старался.

Но из-за того, что он-то старается, я чувствую себя виноватой. Поэтому я сдаюсь.

— Хорошо, я пойду переоденусь. Но только на час, а потом домой, ладно?

Дэн сияет, как школьник, выигравший приз, и меня это нервирует.

* * *

Я провела в доме Эйлин не более пяти минут, когда осознала: то, что мне удавалось так долго избегать этого воскресного обеда, — уже вселенское потрясение. Здесь множество людей, может, человек двадцать, включая детей. Меня всегда настораживает, когда я вижу, как много у Дэна родственников; они сами, их имена и годы рождения расплываются и перемешиваются в моем сознании. Они все приветствуют меня с такой теплотой, будто я была при смерти и вот вернулась к жизни. Испытываемое ими облегчение почти осязаемо, будто они говорят: «Наконец-то жена Дэна снизошла до нас». Я понимаю, что Дэново предложение «заскочить на часок» родилось после нескольких недель тяжелого давления со стороны его семьи. Поэтому сейчас я уверена: Дэн знает, что мне не нравятся его родственники, хоть я никогда и не говорила об этом. И теперь они знают, что не нравятся мне, поскольку мы откликнулись на постоянно повторявшееся воскресное приглашение слишком поздно.

В общем, это один из настолько неловких моментов, что прямо зубы сводит.

Эйлин коротко мне что-то хрюкает, но это ни о чем не говорит. Она из поколения людей, родившихся до того, как были изобретены объятья. Из поколения строгих приверженцев матриархата, работающих для того, чтобы обеспечить детям кров и пищу, но не способных проявлять нежность после того, как ребенку исполняется пять лет. Так что неудивительно, что все ее дети ухмыляются мне, как перепуганные кролики.