Дорога к счастью - Диана Ясная Страница 15

– Значит, вам уже многое известно? – спросила Диана, надеясь, что Андрей Петрович не станет расспрашивать её о прошлом.

– Совсем немного, – ответил он, замечая, что Диане неприятен этот разговор и, принимая решение не задавать ей сейчас мучавшие его вопросы.

Вместо этого Баринский постарался перевести разговор на другую тему:

– Я также наслышан, какой удачливой бизнес-леди ты стала!

Он улыбнулся, жестом предлагая Диане присесть в кресло напротив своего стола.

– И что же привело ко мне эту самую бизнес-леди, помимо её большого желания увидеть меня спустя столько лет? Влад сказал мне по телефону, что у леди Стенфилд есть ко мне интересное предложение?

– Да, это так, Андрей Петрович, – улыбаясь, ответила Диана, радуясь про себя, что старик сразу перешёл к делу и не стал расспрашивать её о прошлом, – Я здесь, чтобы предложить вам выгодную сделку. Я хочу купить вашу студию «Орфей».

Лицо Баринского мгновенно стало серьёзным. Он внимательно посмотрел на Диану и задумчиво произнёс:

– Руководство студией я давно доверил Насте, но единственным её владельцем, по-прежнему, остаюсь я. Когда-то в 1992 мы вместе с её отцом Дмитрием Шереметьевым создавали «Орфей».

– Андрей Петрович, вы знаете, чем сейчас знаменита ваша студия? – спросила Дина, когда Баринский сделал паузу в своём рассказе.

– И чем же? – полюбопытствовал он.

– Дешёвыми боевиками и сексуальными домогательствами. Вы такой славы добивались, когда создавали студию?

– Когда я руководил студией всё было иначе: картины, которые мы снимали имели ошеломляющий успех. Ты хочешь сказать, что Настя Шереметьева паршиво работает? – сурово спросил Баринский, и по его лицу пробежала тень тревоги.

– Я хочу сказать, что Настя отвратительно работает и сейчас репутация у студии оставляет желать лучшего. Лучшие российские актёры уже отказались работать с «Орфеем». Настю интересуют только деньги, а не престиж студии. Продайте «Орфей» мне и я верну ей былую славу, ту, что была раньше.

– Нечто подобное я уже слышал от Эдуарда. Он несколько раз намекал мне, что я должен сменить руководство студии, но я полагал, что его слова продиктованы презрением к бывшей жене и старался не обращать на это внимание, хотя, несомненно, видел, что в его доводах есть доля истины, – Андрей Петрович сделал паузу, собираясь сказать что-то важное, – Да что там говорить, за последние годы мы с Эдвардом очень отдалились друг от друга. Появляется только тогда, когда нужно подписать какие-то документы компании «Отели Москвы». Должен признать, что с семейным бизнесом он справляется отлично. Должно быть, ты держишь на него обиду за то, что он женился на Насте? – внезапно спросил он, глядя на Диану каким-то непонятным виноватым взглядом.

– Андрей Петрович, давайте оставим прошлое в покое. Я не хочу об этом говорить, – ответила Дина, застигнутая врасплох его вопросом.

– Нет, я хочу, чтобы ты знала… Я сыграл не последнюю роль в его женитьбе на Насте. Это я настоял на этом браке, угрожая лишить Эдуарда наследства, а до этого настоял на помолвке. Я знаю, тебе ничего не известно об этом. Эдик не говорил тебе, он всё надеялся переубедить меня и жениться на тебе. Но я не уступил и… потерял сына. В тот момент мне казалось, что так будет лучше для него, особенно после того, что случилось с тобой, он был в таком состоянии, что я опасался, сможет, ли он вообще пережить всё это. Отец Насти, Дмитрий Шереметьев был моим другом. Он был наследником дворянского рода, но, не смотря на это, родители постарались дать ему хорошее образование. Однако, после университета, он как-то неожиданно увлёкся театром, а потом и кинобизнесом. Дмитрий даже женился на актрисе, Елене Семёновой: не очень талантливой и своенравной особе, которая всю жизнь считала его неудачником и упрекала в том, что он не смог быть достойным своего дворянского происхождения, не смог обеспечить ей ту жизнь, о которой она мечтала. Хотя Дима много работал, чтобы они с Настей ни в чём не нуждались. К тому времени, как мы открыли киностудию, он сделал всё возможное, чтобы оплатить обучение дочери в университете, где вы все вместе учились, но, очевидно, Лене было этого не достаточно. Она не упускала случая внушить Насте, что та должна сделать более удачную партию, чем она, другими словами, выйти замуж за человека, владеющего большим состоянием.

– Стало быть, Настя последовала этим советам, – задумчиво произнесла Диана.

– Я не придавал значения этим словам, когда мне приходилось их слышать. Я полагал, что Настя искренне любит Эдуарда, и, возможно, в определённый период времени так оно и было. Но обучение в престижном ВУЗе не избавило её от комплекса, связанного с материальным положением семьи, который возник в её душе под влиянием матери.

Через несколько месяцев после твоего исчезновения родители Насти погибли в автокатастрофе, и я забрал её к нам в дом. Я видел, как она влюблена в Эдуарда и посчитал, что её любовь поможет моему сыну забыть тебя – и совершил серьёзную ошибку. Уже через год после свадьбы Эдуард всё равно поступил по-своему и развёлся. Зная тяжёлый характер своего сына, я даже сочувствовал Насте, когда она приходила ко мне вся в слезах и жаловалась, что Эдик подал на развод. Теперь я понимаю, что она изо всех сил старалась сохранить хорошие отношения со мной, чтобы я оставил её у руководства «Орфея». Очевидно, что ей оказалось недостаточно того небольшого наследства, которое ей досталось от родителей и жажда денег и власти подтолкнула её к цели во чтобы то ни стало добиться положения в обществе.

Диана потрясенно слушала рассказ Баринского и образ «негодяя» Эдварда, так долго живший в её воображении, начал постепенно таять и, в конце концов, медленно исчез, уступая место кипящей ярости, и желание отомстить Насте, вышвырнув её вон из «Орфея», стало почти непреодолимым. Кроме того, осознание собственной ошибки нахлынуло на неё, обнажая горькую правду: она бросила Эдуарда, а не он её! Это она поверила Насте, вообразила себя обманутой и исчезла на долгие годы, заставив страдать человека, который её любил и который проявил слабость, женившись на её подруге. Сможет ли он когда-нибудь простить её? Сможет ли она сама простить себе свой поступок?

К тому времени, когда Баринский сделал паузу, наблюдая за реакцией Дианы, она уже полностью владела собой и только её медленные шаги по ковру, заглушающего стук её каблучков, выдавали её волнение. Она остановилась у окна и, повернувшись к столу, произнесла, стараясь говорить ровным, почти безразличным тоном:

– Похоже, в Насте Шереметьевой погибла великая актриса. Её умение скрывать свою подлую натуру под маской святой невинности – поистине настоящее лицедейство! И я думаю, Андрей Петрович, что у вас ещё есть шанс помириться с Эдуардом.

– Ты, правда, так думаешь? – с надеждой в голосе спросил Баринский, и на его лице появилось странное выражение, сочетающее в себе сомнение, неуверенность и что-то ещё, чего Диана не смогла разгадать.

– Да. Однако вернёмся к моему предложению. Мне бы хотелось услышать ваш ответ., – затаив дыхание, Диана наблюдала, как Андрей Петрович достал из портсигара одну из своих любимых сигар и закурил, выпуская в потолок кольца дыма.