Мой суженый, мой ряженый - Татьяна Бочарова Страница 15

Ее охватила эйфория. Даже сидящий рядом Санек больше не раздражал ее, наоборот, она почувствовала к нему нежность и благодарность. И тут же вспомнила свой сон. Что за галиматья ей привиделась? Будто она выступает на конференции одна, без Столбового. И опять этот Карцев! Где он, кстати?

Посмотреть бы на него хоть краем глаза. Женя осторожно поднялась со скамейки.

— Ты куда? — тут же спросил Санек.

— Я сейчас вернусь.

— Постыдился бы задавать девушке такие вопросы, — фыркнула Люба. — Сначала напоил ее водой, а теперь интересуется. Не может же она тебе признаться, что идет в туалет.

Санек слегка покраснел и промолчал. Женя вышла из купе в коридор. Там было неожиданно прохладно. Она поежилась, поплотней запахнула вязаную кофту, раздумывая, в какой стороне искать карцевское купе, и, поколебавшись, двинулась в голову вагона. Интуиция ее не подвела: Карцев сидел во втором купе, в обществе двух парней из басов и трех девчонок из сопрано. Все шестеро азартно резались в какую-то неизвестную Жене карточную игру. Она прошла мимо, чувствуя в душе укол ревности — Карцев явно выглядел веселым и даже улыбался соседке напротив.

Посетив туалет, который был ей без надобности, Женя вернулась назад, в свое купе. Там уже тоже достали карты, Настя деловито тасовала колоду, Наташа и Оля по-прежнему шептались и приглушенно хихикали.

«Как дуры!» — с внезапным раздражением подумала Женя. От ее чудесного настроения не осталось и следа. Захотелось закрыть глаза и подремать в тишине, чтобы никто не беспокоил.

— Будешь с нами? — спросила Люба.

— Потом, позже. — Женя пробралась на свое место к окну.

— Ну! — разочарованно протянул Санек.

— Баранки гну, — тихо проговорила Женя.

Больше он ничего не сказал, взял у Насти из рук колоду и принялся сдавать карты. Женя откинулась на спинку и зажмурилась. Вскоре мерное покачивание и стук колес действительно навеяли на нее дрему. В полусне она слышала, как переговариваются Люба, Санек и Настя. Потом раздался громкий голос Лося.

— Как самочувствие, ребята?

— Отличное, — бодро отрапортовала Люба.

— А Женя что, уснула? — поинтересовался Лось.

— Кажется, да, — сказал Санек.

— Нет, я не сплю. — Женя открыла глаза.

— Тебе нехорошо? — заволновался Лось. — Укачивает?

— Нет. Просто я не выспалась. Слишком резко вскочила.

— Ну отдыхай, — проговорил дирижер и пошел по коридору обходить другие купе.

— Ты, правда, поспи, — ласково посоветовал Санек. — Остановка будет только через полчаса.

— А сколько мы уже едем?

Он посмотрел на часы:

— Три часа, пятнадцать минут.

— Почти полпути проехали, — обрадовалась Настя.

— Давайте в «дурака» сыграем, — предложила Оля.

— Народу много, — возразила Люба.

— А мы попарно.

Снова стасовали карты. На этот раз Женя принимала участие в игре на пару с Саньком. Они вышли первые, за ними Настя. Люба продолжала сражаться против Ольги и Наташи. Жене стало скучно. Она уставилась в запотевшее окно.

— Кажется, подъезжаем.

— Рано еще, — возразил Санек.

— Бологое! — донесся из коридора голос проводника. Стоянка двадцать минут. Кто хочет, может выйти.

— Давайте выйдем, — предложила Женя, — а то здесь духота немыслимая.

— А там холодрыга. — Люба недовольно поморщилась.

— Ну и что. Я все равно пойду, прогуляюсь.

— Пошли. — Санек послушно встал и подал Жене пальто.

Она нарочно потащила его мимо купе, где находился Карцев. Там не было никого, кроме самого Женьки. Он спал, привалившись головой к оконной раме. Остальные ушли на платформу дышать свежим воздухом.

— Вот соня, — насмешливо проговорил Санек.

Женя дернула его за рукав.

— Тише ты, не буди человека.

Санек кивнул и, приглядевшись к тому, что творится за окном, схватил ее за руку:

— Скорей! Там мороженое продают. Питерское, вкусное.

— Никакого мороженого, — сурово произнес за его спиной невесть откуда взявшийся Лось. — Вы что, решили провалить концерты? Вам горло нужно беречь, как зеницу ока.

Они вышли из поезда. Нос и щеки тотчас стал покусывать крепкий морозец.

— В Питере минус пятнадцать, — сообщил пожилой проводник, с усмешкой наблюдающий с подножки, как народ, прогуливающийся по перрону, поспешно поднимает воротники и натягивает перчатки.

— Ну и хорошо, — сказал Санек. — Зато будет настоящий Новый год. А то вечно в Москве слякоть и оттепель.

Женя, однако, вскоре замерзла, и они ушли обратно в вагон. Санек принес кипятку, всем купе заварили чай, достали домашнюю снедь и вкусности и устроили пир. Затем снова играли в карты. Потом рассказывали анекдоты — Санек знал их особенно много, и девчонки животики надорвали от смеха.

Незаметно начало темнеть. За окном висело серое, низкое небо. Пейзаж сделался черно-белым, лишенным ярких красок.

— Почти приехали, — зевнув проговорила Настя.

Наташа и Оля начали собирать вещи. Снова появился Лось, на этот раз в сопровождении Анны Анатольевны.

— Осталось двадцать минут. У вокзала нас ждет автобус. Вас отвезут в общежитие, там приведете себя в порядок, перекусите. В половине восьмого общий сбор внизу, в актовом зале. Я зачитаю расписание на завтра и после этого всем спать. День предстоит тяжелый, ни минуты свободной не будет. Вам понятно?

— Понятно, — недовольно произнесла Люба. Дождалась, пока Лось покинет купе, и скорчила ему вслед забавную мину. — Он с нами, как с детьми. Того нельзя, этого. Тоска, одним словом.

— Просто он волнуется, хочет, чтобы мы хорошо выступили, — пояснила Наташа.

— Да ведь мы не только выступать едем, но и потусоваться. Я, к примеру, не собираюсь ложиться спать в девять. Давайте лучше соберемся у кого-нибудь в номере и устроим дискотеку. Кто за?

— Я. — Санек с готовностью поднял руку.

— Женюра, а ты? — спросила Люба.

— Я — нет.

— Почему?

— Не хочу нарываться. Раз руководитель велит отдыхать, он, вероятно, знает, что делает. Было бы свинством наплевать на его слова.

— Придется нам отплясывать без нее, — с грустью констатировала Люба — и бросила кокетливый взгляд на Санька.

Тот сделал вид, что не заметил этого.

Поезд начал притормаживать. Из коридора слышался шум и веселые, возбужденные голоса. Люба встала и стащила с вешалки дубленку. Вагон дернулся и встал.