Любимая жена - Линси Сэндс Страница 15

Пэну снилось, что он борется с огнем. Вокруг не оказалось никаких подручных средств, и в порыве отчаяния он начал тушить пожар голыми руками, сопротивляясь языкам пламени, вонзавшимся в плоть, прожигая пальцы и ладони. Но боль росла и в конце концов заставила его проснуться.

Он в ужасе вскочил и, резко подняв перед собой руки, уставился на них. Увидев повязки и ощутив боль наяву, Пэн вспомнил, что действительно обжегся и плюхнулся обратно в постель. Лежа, Пэн в напряжении разглядывал кроватный полог, пытаясь отвлечься от мучительного жжения и одновременно вспомнить вчерашние события. Брачная ночь совершенно не оправдала его ожиданий. Он повернул голову: соседняя половина кровати пустовала, супруга уже куда-то ушла. Недовольно хмурясь, Пэн отпихнул простыню и снова сел. По всей видимости, решил он, придется кое-что ей объяснить при следующей же встрече. Злиться и давить на нее он не будет: в конце концов, Эвелин замужем впервые, но, чтобы стать хорошей женой, она должна будет усвоить несколько вещей: например, ей не положено покидать постель до тех пор, пока не проснется муж. Вдруг ему захотелось бы завершить вчерашнюю попытку? Конечно, с такими руками вряд ли что-нибудь получилось бы, но все же..

Размышлениям пришел конец, как только он встал и, оглядев комнату, понял, что ему нечего надеть. Абсолютно вся одежда, хранившаяся в комоде, и та, что с него сняли друзья, сгорела при пожаре. Осталась только простыня, которой мать вытирала его вчера после этого унизительного купания… Очень расстраивала мысль о том, что его, как ребенка, запихнули в ванну, хотя его матери, похоже, это понравилось. Ловко засучив рукава, она приступила к делу – точно так же, помнится, она мыла своих собак дома, в Джервилле. По завершении процедуры мама приказала ему вылезти, быстро вытерла его, обмотала простыней и отправила спать.

Прогнав из головы страшные воспоминания, Пэн посмотрел на пол, где мирно лежала простыня. Самому поднять ее и заново укутаться было невозможно – он сразу это понял, но решил все-таки попробовать и легонько поддел ее пальцем, надеясь, что она долетит до одной из перевязанных рук. Потом, конечно, придется изловчиться, каким-то образом обмотать ее вокруг талии… но Господи, кого он обманывает! Он срочно нуждался в помощи, как бы прискорбно это ни звучало. Нужно было не только одолжить у кого-нибудь одежду, но чтобы этот кто-то помог ее надеть. Будь сейчас жена рядом – она помогла бы ему. Но Эвелин нет – очередная причина, по которой он должен будет объяснить ей, что нельзя покидать спальню раньше мужа, черт возьми!

Все больше раздражаясь из-за отсутствия жены, Пэн подумал, что, может, хоть родители еще у себя и смогут помочь… Он подошел к двери и, справившись с задвижкой, выбрался в коридор.

Он был уже на полпути к спальне, отведенной его родителям, как вдруг дверь напротив нее открылась и ему навстречу вышли лорд и леди Стротон. Вздрогнув, они замерли на месте. Пэн опустил руки, судорожно пытаясь прикрыться, и тут из родительской комнаты показался Уимарк Джервилл. При его появлении Пэн издал низкий рычащий звук, сразу привлекший внимание отца.

– Сын! – взревел лорд Джервилл, переводя взгляд со Стротонов на Пэна. – Какого черта ты здесь стоишь голый?!

Пэн со вздохом посмотрел на распахнутую дверь в комнату Эвелин и обнаружил, что повреждения не такие серьезные, как казалось вчера вечером. Когда его уводили, повсюду было полно дыма, и он думал, что сгорела вся комната, но огонь, по всей видимости, дальше кровати не распространился.

Понадеявшись, что комод с вещами все-таки уцелел, Пэн бросился внутрь, слыша, как оставшийся в коридоре отец торопливо извиняется за него перед Стротонами.

Пэн обошел разрушенную кровать и, приблизившись к обугленным остаткам комода, понял, что ситуация безнадежна – верхняя часть полностью сгорела, внутренние стенки покрылись копотью, на дне лежала горка пепла. Отсюда ничего уже не спасти, печально подумал он, затем бросил взгляд на перепачканную одежду, которую носил вчера. Он использовал шоссы и тунику, сбивая пламя, и теперь они валялись на полу в безобразной куче.

Морщась, Пэн тронул ногой каждую из тряпок. Вчера их насквозь промочила вода из ведер, но теперь они высохли и, кажется, затвердели в том положении, в котором остались лежать.

– Боже правый! Что за ужас был здесь вчера!

Пэн оглянулся на вошедшего в спальню отца. Уимарк покачал головой и, закрыв дверь, прислонился к ней, тяжело вздыхая. Пэн ничего не ответил.

– Тебе, конечно, нужна одежда, – сказал лорд Джервилл, направляясь к сыну. – Мне стоило раньше об этом подумать. Ведь пока ты не вошел в эту комнату, я так и не понял, почему ты голый бегаешь по замку.

– Одежда здесь есть, – сказал Пэн, затем неохотно добавил: – Мне, правда, понадобится помощь, чтобы ее надеть.

– Естественно, я помогу тебе! Где… – Отец запнулся, в ужасе созерцая закаменевшие бесформенные кучки на полу, о которых, должно быть, и говорил Пэн. – Ты с ума сошел! Ты ведь не собираешься надевать это?!