Алтарь эго - Кэти Летт Страница 15

– Смотри, Кейт. Вот я и нашла тебе парня.

– Да не нужен мне мужчина… Ни хрена себе! – Даже Кейт была поражена, когда я повернула ее лицом к танцполу.

– Десять баллов, – передразнила я судей на Олимпийских играх, словно показывая карточку с оценкой участника.

– С половиной, – вынесла вердикт Кейт. Когда Закери Берн покинул танцпол, сотни женщин еле оторвали приклеившиеся к нему взгляды.

– Может, потанцуем, хочешь? – спросила я Джулиана, беря его под руку.

– Ты же знаешь, что я танцую всего два танца. Один – танец маленьких утят, а второй – никакой. – Джулиан сбросил мою руку, словно это была стая шершней. – У тебя есть вибратор?

Вокруг нас на канделябрах, перилах лестниц и спинках кресел расположились нагие Аполлоны и Адонисы, полулежали резные купидоны, перебирали струны лир Гименеи.

– Ну, пожалуйста, Джулз. Потанцуй со мной…

– Что я действительно хочу сделать, так это кликнуть крылатую колесницу и отправиться восвояси… – Он зевнул, украдкой взглянув на часы. – Боже мой, да вы вампиры какие-то.

Джулиан – довольно необычный защитник прав человека, потому что на самом деле людей он просто ненавидит. Он всегда старался сбежать с вечеринок как можно раньше. Этот человек любил человеческий род в теории, но явно не на практике.

– Ты всегда так рано хочешь домой, – надулась я. – Твой диагноз – преждевременная социальная эякуляция, ты в курсе?

– Кто бы говорил! Женщина, которая выпрыгнула из окна туалета в день собственной свадьбы!

– Мы больше никогда не веселимся… Ты стал таким… взрослым.

– Да и тебе уже пора вырасти.

– А тебе пора скинуть пару годков. Боже мой, да мы как какая-то престарелая…

Я чуть ли не сказала «семейная пара», но вовремя замолчала. Надоедливая музыка, жуткая духота помещения, психологическая клаустрофобия оттого, что я находилась на чьей-то свадьбе с человеком, которого увлекла и обманула, оставив у алтаря. Вдруг я почувствовала себя так, словно меня целиком проглотил боа-констриктор.

– Хочется курить. – Я встала.

– Ты же не куришь. – Джулиан схватил меня за запястье и силой усадил на место.

– Ох, Джулиан, – сказала я расстроенно. – Ты ведешь себя прямо как муж.

Если бы я не выбежала на воздух, да поскорее, то этот распрекрасный ужин за восемьдесят пять фунтов оказался бы на полу, точнее, на старинных плетеных ковриках. Под всевидящим оком строгих предков я скинула туфли, приподняла подол платья и побежала через холл вдоль темнеющих рядов зловещих доспехов, по каменным ступенькам и росистому газону, усыпанному тюльпанами, мимо деревьев, устрашающе подстриженных в форме зверушек, и причудливых архитектурных сооружений, в темноту и прохладу майского вечера.

Часто дыша, я прислонилась к дубу. Посмотрела на спутанную крону, украшенную каплями росы, и увидела, как там, за деревьями, блеснула лента реки. Вслушиваясь в отдаленные, тонущие в тишине звуки – смех, звон бокалов, рев лодочных моторов, – я не сразу поняла, что рядом кто-то дышит.

Чиркнула спичка, я резко обернулась. Огонек осветил мужскую руку. Жадно всматриваясь в темноту, я старалась разглядеть помешавшего мне незнакомца.

– Было бы все-таки обидно, если бы мы вдруг узнали, что маленьких зеленых человечков не существует, – сказал кончик сигареты. – Как ты думаешь, люди и правда самые совершенные существа в межгалактическом пространстве?

Я зажгла сигарету. Огонь спички высветил полуночного философа. На нижней ветке дуба полулежал мужчина – гроза всех женщин. Он приоткрыл один глаз – ему было даже лень моргать – и с легкомысленным пренебрежением стал осматривать меня с ног до головы. Его лицо медленно расплылось в сладкой улыбке.

Гормональный Хьюстон. Полет в космос. Мы оторвались от Земли и летим прямым курсом на планету Страсти. Интересно, а закрутить романчик прямо на свадьбе с одним из гостей, выйти за него замуж и народить детей – это очень неприлично?

Я обожгла палец и не могла не придать этому символического значения.