Найди свою звезду - Кэтрин Полански Страница 15

Оставалось всего три дня до премьеры, когда Энн наконец удалось оказаться с Альбертом в гримерной один на один.

В труппе нарастало напряжение: репетиции шли практически непрерывно, они перешли из расчерченного мелом зала на сцену, было уже несколько костюмных. Энн только теперь начинала осознавать, насколько огромна махина мюзикла, сколько усилий надо приложить большому количеству людей, чтобы спектакль прошел без сучка и без задоринки. Усилия всей команды — от исполнителей ведущих ролей до последнего сценического рабочего — были направлены на то, чтобы с блеском провести премьеру, а потом выдержать череду спектаклей в течение двух месяцев. После этого, по расчетам руководителей, планировался перерыв с середины июля до сентября, а потом мюзикл должен будет стартовать на подготовленной площадке в Вене.

Договоренность Энн с пиар-отделом истекала как раз в июле, и девушка надеялась, что до тех пор ей удастся выкрутиться — так или иначе.

Похоже, ей удалось усыпить ненавязчивые подозрения Матиаса, а может, Реннер был слишком занят, чтобы заниматься вычислением, солгала ему Энн или нет, — девушка его почти не видела, равно как и Альберта, только на репетициях да иногда в коридорах и гримерных. Ее план близкого знакомства с Кершнером пока не слишком продвинулся. Однако Энн настолько увлеклась участием в творческом процессе, что соблазнение Альберта даже отступило на второй план.

Она не ожидала, что ее так захватит эта работа. В какой-то момент у Энн мелькнула мысль, не отказаться ли ей от карьеры журналистки и не пойти ли работать в мюзиклах. Хотя бы и помощницей костюмера — чем не должность? Однако каждый вечер, хотя глаза слипались и Энн падала с ног от усталости, по приходе в общежитие девушка садилась за стол и начинала строчить статьи. Иногда сидела почти до утра, а потом отчаянно зевала на работе, чем невероятно смешила Лизбет. Та разрешала Энн иногда поспать полчасика в углу на сдвинутых стульях.

Первая статья, озаглавленная «За кулисами волшебства», самой Энн очень нравилась. Она переписывала текст три раза и, наконец, была удовлетворена результатом. Виктор тоже похвалил статью, и Энн, забежав в ближайший интернет-клуб, разослала часть текста по редакциям различных газет. Первой в списке стояла, разумеется, «Франкфурт цайтунг», однако у Энн не было уверенности, что там примут ее работу. Но в Германии и Австрии было достаточно других изданий, чтобы у Энн появились шансы. У нее были готовы вторая и третья статьи цикла, и оставалось с трепетом ждать, примут ли ее работу хоть где-нибудь.

За три дня до премьеры, поздно вечером, Энн закончила подгонку части костюмов массовки и была милостиво отпущена Лизбет на все четыре стороны. Сама костюмерша, не имевшая ни мужа, ни детей, кажется, вообще жила в театре.

Большая часть людей уже разошлась, свет почти везде был выключен, только коридоры были ярко освещены. Энн побрела по направлению к гримерным — сегодня утром, прибежав впопыхах, она бросила свое пальто именно там. Май выдался прохладным, и все с нетерпением ждали тепла, а пока приходилось утепляться.

В большинстве гримерных свет был погашен, однако в небольшой комнате с табличкой «Альберт Кершнер» на двери горели лампы и дверь оказалась полуоткрытой. Энн пару секунд постояла в нерешительности, потом осторожно постучала.

— Войдите.

Альберт сидел у зеркала и листал газету; при виде Энн он улыбнулся.

— А, это ты. Я думал, все ушли. — Голос его звучал равнодушно.

— Еще не все. — Энн помедлила и уселась на подлокотник соседнего кресла. — А ты не собираешься домой?

Альберт пожал плечами.

Энн практически сразу перешла со всеми участниками труппы на «ты» — совместная напряженная работа сближает. Она надеялась, что это сблизит ее с Альбертом, но пока шансов не представлялось. И вот теперь…

Девушка внимательно разглядывала Кершнера. Под глазами у Альберта были заметны темные круги, у глаз залегли глубокие морщины — видимо, он сильно устал. Конрад и Амалия не давали актерам расслабиться, так что к вечеру все разговаривали хриплыми тихими голосами и еле могли двигаться. Вокальные репетиции заставляли стены дрожать. Неудивительно, что к ночи Альберт выглядит как выжатый лимон.

Кершнер рассеянно пригладил волосы и обратился к Энн:

— Ты что-то хотела?

— Просто шла мимо и увидела свет. Если я мешаю, то могу уйти. — На самом деле она решила не уходить ни в коем случае.

— Нет, останься. — Альберт прикрыл рукой глаза и усмехнулся. — Надо просто заставить себя встать и пойти домой.

— Хочешь, я сделаю тебе массаж? — осторожно осведомилась Энн. Предложение из разряда «близкие контакты третьего вида», но это лучше, чем ничего.

— А ты умеешь? — удивился Кершнер, бросив взгляд на ее тонкие руки.

Энн усмехнулась и засучила рукава.

— Моя мама в детстве любила развлекаться, развивая у меня хватательный рефлекс. Если я за что-нибудь возьмусь, без боя не отпущу. У меня сильные пальцы и кисти, и, если ты не против…

— Это было бы очень кстати, — почти промурлыкал Альберт, окинув оценивающим взглядом ладную фигурку Энн.

Девушка правильно истолковала его взгляд и мысленно усмехнулась. Первая ласточка.

Она обошла кресло, в котором сидел Альберт, и положила руки мужчине на плечи. По телу пробежала чувственная дрожь, но Энн усилием воли подавила ее.

— Было бы гораздо удобнее, если бы ты снял рубашку, — вполголоса сказала она Альберту в затылок.

Кершнер ухмыльнулся.

— Как интригующе звучит. Охотно.

Он расстегнул пуговицы и, стащив рубашку, бросил ее на пол. Энн на секунду замерла, пытаясь унять не в меру разбушевавшееся сердце. Тело Альберта, покрытое ровным загаром (наверняка в солярий ходит), казалось телом античного героя. Литые мышцы, гладкая грудь, золотистая кожа… Мечта любой женщины, а не мужчина.

— Ну ладно, — процедила Энн сквозь стиснутые зубы и приступила к делу.