Шотландская сказка - Энн Вулф Страница 15

— Ну вот и все… Слава тебе, Господи! — Осгард отбросил в сторону большой железный капкан — причину сетований несчастного старика. Вздох облегчения вырвался у всех троих: у Осгарда, которому выпала нелегкая задача вытаскивать ногу старика из железной пасти капкана, у самого старичка, сморщившегося от немыслимой боли, и, наконец, у Грэйн, которая наблюдала эту душераздирающую картину и переживала за всех сразу.

— Ну спасибо вам, мои юные друзья, — почти прошептал старик, пытаясь справиться с очередным приступом боли, накатившей на него темной волной. — Выручили старика из беды. А я уж думал, никто не услышит… Такая-то глушь…

— Как же вы здесь оказались, дедушка? — спросила Грэйн.

Вопрос был вполне уместным: это место, словно заколдованное, ни она, ни Осгард никогда не встречали, несмотря на то, что с детства бродили по тропам этого леса. Вырвавшись из соснового плена, благодаря собаке, учуявшей старика, Грэйн и Осгард оказались у озера, расположенного между большими валунами, словно скрывающими озеро от любопытных глаз. За озером сосновый лес продолжался — именно там троица и обнаружила старичка, попавшего в капкан.

— Забрел, дочка… Шел к вересковой пустоши, той, что за лесом, и заплутал, — начал объяснять старик. — Глаза-то плохие, нюх уже не тот, вот я и потерял-то тропу… Ну ничего, впредь будет мне наука… Я ему, черту старому, еще устрою веселую жизнь…

— Это вы о ком? — в один голос спросили Грэйн и Осгард.

— Да так, ни о ком, — пробормотал старик, явно раздосадованный тем, что сболтнул лишнее. — Ни о ком… Не слушайте меня, старого дурака. Уж больно я разволновался… Ум за разум заходит…

Грэйн пожала плечами, хотя странные речи о «старом дураке» ее порядком смутили. Правда, удивляться чему-то уже было сложно: все было странным, из ряда вон выходящим, — это место, происшествие со стариком, да и сам «заплутавший» старичок. На первый взгляд он выглядел вполне обычно: седые волосы, белыми лохмотьями падающие на плечи, маленькие шустрые глазки, зыркающие по сторонам, большой нос, напоминающий съежившуюся полусгнившую грушу, высокий, испещренный морщинами лоб и все прочие детали, которые полагается иметь старичку лет восьмидесяти с хвостиком. Однако второй, более проницательный взгляд, да и слух открывали в нем кое-какие настораживающие черты. Во-первых, говорок у старичка отличался от того гэльского, на котором привыкли разговаривать Грэйн и Осгард. Крючковатая, грубоватая речь старичка словно уводила слушателей в прошлое, в какие-то стародавние времена, когда не было еще ни Грэйн, ни Осгарда, ни даже их родителей… Да и, пожалуй, родителей их родителей тоже не было… Во-вторых, одежда на старичке тоже была какой-то… не современной. Если бы на старике был килт и тэмешенте, Грэйн не очень-то удивилась бы — многие жители Хайлэнда до сих пор носили килт и длинные чулки как повседневную одежду. Однако на нем был странного кроя пиджак с блестящими пуговицами, какая-то нелепая блуза с рюшем, торчащим из-под лацканов и из-под манжет пиджака, коротенькие черные брючки, под которыми красовались замызганные полосатые гетры, и нелепейшего вида башмаки, напоминающие скорее корабли, чем обычную обувь крофтеров. Грэйн и Осгард удивлялись — про себя, разумеется, — и гадали, где же старик откопал такой чудной наряд.

Мэлфи тоже отнесся к старику с подозрением: он то и дело обнюхивал деда, удивленно поднимал уши и бегал кругами, подходя к старику то с одного, то с другого бока.

— Вам, наверное, больно? — с сочувствием спросила Грэйн, решившая, что удивление — удивлением, а помочь человеку нужно.

— Да уж… — прокряхтел старичок. — Больно, что и говорить…

— Давайте перевяжем вам ногу. — Грэйн кивнула на ободранную голень старика, которая все еще кровоточила.

— Сейчас я помогу, — засуетился Осгард. Он сбросил с себя куртку, стянул рубашку и разодрал ее на несколько длинных тряпок. — Ну вот — чем не бинты?

— Одну секунду! — Старик остановил руки Грэйн, уже потянувшиеся перевязывать его ногу. — Одну секунду, мои юные друзья! Не окажете ли вы мне еще одну услугу? — Грэйн и Осгард с готовностью кивнули. — Перед перевязкой найдите-ка мне лишайник. Он… э-э-э… неплохо останавливает кровь. Не волнуйтесь, его много растет в этих местах… Посмотрите возле валунов — лишайник этот влаголюбив. Он такой… серебристо-зеленый, краснеющий у основания. Когда вы увидите его, сразу поймете, о чем речь. Нет, — остановил он Осгарда, уже готового отправиться на поиски, — пусть лучше девушка. Он любит женские руки — от них еще сильнее его вол… э-э-э… лечебные свойства. Вы уж простите меня, старого дурня, — столько от меня хлопот да неприятностей…

— Ничего-ничего… — успокоила его Грэйн. — Нам не в тягость. Сейчас я мигом. — Она встала с колен и через несколько секунд уже скрылась за валунами.

Осгард помог старичку подняться. Тот с великим трудом встал на одну ногу, а вторую, больную, поджал под себя, совсем как цапля. Росточка он оказался небольшого. Осгард возвышался над ним, как дерево над кустарником. То ли странный человечек всегда был таким маленьким, то ли невероятно усох с возрастом. Осгард аккуратно посадил старичка на свою куртку и постарался пристроить его больную ногу так, чтобы она лежала немного выше, чем туловище. И действительно, после этого раненному стало гораздо легче. Он благодарно посмотрел на Осгарда своими чуть прищуренными глазами цвета переспевшей сливы и вымученно улыбнулся маленьким ртом, в котором недосчитывалось половины зубов.

— Да, удружил я вам, сказать нечего. Куда шли-то, пока я не сбил вас с толку?

— Стрелять по тетереву, — объяснил Осгард, все еще не переставая удивляться чудному выговору старика. — Решили поохотиться немного…

— Дело хорошее, — согласился старик и вновь скрючился от боли. — Черт бы подрал этот капкан и… все, что с ним связано! Поохотиться и я был не прочь в молодости. Но годы берут свое — теперь уж не то, что на охоту пойти, лес перейти не могу. Дожил… Совсем одряхлел. Будь они прокляты, эти годы!

— А сколько вам? — из вежливости поинтересовался Осгард, догадывающийся, что старичку не меньше восьмидесяти.

— Двести-то я уже отмахал, — как ни в чем не бывало заявил старик, но, увидев вылезающие на лоб глаза Осгарда, поспешил исправиться: — Не обращайте внимания, мой юный друг, люблю пошутить. Правда, не все понимают, ну да ладно… Уже девятый десяток идет — скоро пора, как говорится, ложиться в деревянную постель… Вперед, как говорится, ногами… Ну ничего… Что-то подсказывает мне, что поживу я еще прилично. А вот и прекрасная леди! — Старичок кивнул в сторону возвращающейся Грэйн. — Моя нога уже чует лекарство, успокоилась, почти не дергает.

— Нашла… — Грэйн, запыхавшаяся от быстрой ходьбы, протянула старику найденный пучок лишайника, который, как и описывал старик, был серебристым и словно окровавленным у основания. — Такого еще нигде не видела. А уж тем более в этом лесу.

— Для него особая зоркость нужна… Его не всегда найдешь, — туманно объяснил старик. — Называется он «кровь праведника». А все оттого, что пролил один добрый человек кровь свою на этот лишайник. Вот и растет он до сих пор из этой крови.