Искусство соблазна - Джудит Айвори Страница 15

Не успела она поднять голову, как он оказался вместе с ней под столом. Он снял шляпу. Волосы его оказались темнее и длиннее, чем она предполагала, — длиннее, чем это было принято, и слегка вились. Сердце ее бешено забилось «О да, ваше сиятельство, вы уж это для меня сделаете», — сказала она себе. Но темнота под столом будила и иные желания, кроме вожделенного отпечатка. И эти желания имели прямое отношение к тому, как он смотрел на нее своими! круглыми, с тяжелыми веками глазами, смотрел так, что кровь бросилась ей в лицо.

Она резко отпрянула и уже через мгновение сидела на своем стуле прямо, словно аршин проглотила, в то время как он стоял перед ней на колене. У него были слишком уж галантные манеры, подумала Эмма. Или стремление добиться признательности от тех, чьими услугами он пользовался? Интересно, он спит с горничными? С прачками? Он заинтересовался ею как женщиной, Эмма готова была поставить на это все имеющиеся у нее деньги. При том, что она была всего лишь секретаршей. Чего, спрашивается, он хотел добиться, посылая ей эти долгие горячие взгляды?

И тогда она сама себе улыбнулась. Он заинтересовался ею как женщиной. Когда последний раз с ней случалось что-то подобнее? О нет, когда в последний раз с ней случалось что-то подобное и она испытала хоть что-то в ответ? Разница есть, и существенная. Годы! Хотя виконт едва ли принадлежал к ее любимому типу. Ее всегда тянуло к «плохим мальчикам», непостоянным, ветреным, всегда идущим против правил. Боже, неужели она наконец повзрослела?

Впрочем, нет. Когда он вновь оказался рядом с ней сидящим на стуле, она вспомнила его письма, полные яда, его нежелание подчиниться приговору суда, его мрачные, без тени улыбки, взгляды и вздохнула про себя: «Нет, Эмма, ты не выросла».

Он протянул ей пудреницу затянутой в перчатку рукой. Он также выложил на стол ее ручку, ее шляпку, ее расческу с выломанным зубцом и вчерашний список необходимых Дел, где она четко и крупно написала:

«— накормить Джованни оставшейся с ужина печенкой

— отнести непроданный хлеб в церковь

— порвать прохудившееся полотенце на тряпки».

Эмма снова покраснела, злясь на себя за то, что краснеет так часто и так много. За всю жизнь она столько не краснела, сколько за сегодняшний день.

Монт-Виляр сказал:

— Надеюсь, я ничего не испачкал чернилами. — И действительно, палец в чернилах он держал далеко на отлете.

У Эммы во рту пересохло, и язык отчего-то отказывался шевелиться во рту. Лицо еще сильнее пыхнуло жаром.

— Я сегодня такая неловкая, — пробормотала она. В самом деле. Столько шума из ничего. Вернее, с нулевым результатом. Ничего у нее не получалось. Уже четыре месяца, как она билась над единственной проблемой — и на могла сдвинуть ее с мертвой точки. И все из-за него, из-за этого человека. Она была в отчаянии. Ей хотелось завыть, влезть на стол и завизжать в голос: «Вы знаете, что сделал этот никчемный человечишка? Этот ублюдок, до которого мне нет никакого дела, потому что я покончила с плохими мальчиками и даже с бывшими плохими мальчиками, которым повезло исправиться? Вы хоть понятие имеете о том что может сойти с рук тому, кто наделен властью и деньгами? А ему, негодяю, ему на всех наплевать! Вот в этом весь фокус. Им никогда нет ни до чего дела. Кто-то должен задать этому напыщенному лорду урок...»

Внутри у нее все клокотало.

С этого момента все покатилось куда быстрее. Неудивительно, что все эти законники готовы были оказать ему какое угодно одолжение. Его финансовая жизнь могла обеспечить средствами к существованию целое поколение выпускников всех четырех лондонских школ барристеров. Последние бумага совершили традиционный круг, согласованы и утверждены. Она раздраженно перебирала ногами и пару раз на самом деле пнула Стюарта.

— Извините, — сказала она. Он снова на нее посмотрел.

Что заставило ее улыбнуться и сказать более ласково:

— Простите, ваше сиятельство. Я не хотела вас задеть. — Разумеется, она бы предпочла свалить его на пол вместе со стулом.

В следующее мгновение он встал, натягивая перчатки.

— Я бы хотел, чтобы к завтрашнему дню все было улажено, — сказал он гладко, без запинок и даже с некоторой вопросительной интонацией, придававшей высказыванию характер вежливой просьбы. Впрочем, о том, что это приказ, догадались все.

— Завтра? — Управляющий банком привстал, слова застряли у него в горле. — Но мы не можем...

Виконт задержался, чтобы как следует натянуть перчатку, и бросил на управляющего банком ледяной взгляд.

И в этот неподходящий момент Эмма вдруг вспомнила, как называется ткань его пальто. Викунья. Шерсть из ламы викуньи. Верх из викуньи, внутри мех шиншиллы. Странные слова. Старые слова. Слова из прошлого, слова, которые она долго не слышала. Это пальто стоило больше, чем половина английского поместья средней руки. Такое нежное, такое шелковистое прикосновение... Эмма почувствовала, как мех скользнул по руке, когда виконт быстрым и уверенным движением перекинул пальто через руку. Она совсем не против была бы построить на этой шелковистой глади крохотный коттедж и жить там. Только вначале надо было вытряхнуть из него виконта.

Должно быть, она произнесла слово «викунья» вслух, ибо все присутствующие на нее посмотрели.

Затем, с сияющим лицом, точно ему пришла в голову замечательная мысль, управляющий сказал::

— Мисс Маффин, у вас замечательные рекомендации...

— Мисс Маффин? — переспросил виконт, глядя на нее.

— Молли Маффин, — сказала она. Эмме нравилось выбирать себе дурацкие имена, когда она не могла воспользоваться собственным.

Управляющий банком прочистил горло и начал заново:

— В ваших отличных рекомендациях говорится, что вы также знаете, как вести бухгалтерский учет.

Верно. На этот счет она могла бы получить и самые настоящие отличные рекомендации.

Несколько лет назад «Молли Маффин» занималась бухгалтерским учетом для епископа. И еще заваривала ему чай и бегала за рогаликами через дорогу к булочнику. На самом деле в бухгалтерском учете она разбиралась куда лучше, чем в печатании на машинке или стенографии, но и в работе на епископа сильной стороной ее было умение всегда донести булочки горячими к горячему чаю.

Эмма вздохнула. Ей не хотелось задерживаться на всю ночь ради их с виконтом дел. Пусть нанимают бухгалтера.

— Видите ли, наш бухгалтер в отгуле до завтрашнего дня. Мы думали... — Мистер Хемпл сделал паузу, затем улыбнулся. — Если бы вы согласились нам помочь, мы бы компенсировали вам потраченное время.

Нет уж. Сколько может стоить кропотливая ночная работа по переписыванию циферок в особые колонки, и не дай Бог ошибиться в дате или сумме! А она-то знала, сколько документов прошло сегодня через руки присутствующих.

— Я должна ехать домой к моему престарелому отцу, — с нежнейшей улыбкой заявила Эмма.