Страсть и судьба - Хизер Гротхаус Страница 15

Неожиданно мысль о том, что Сесили увидит его обнаженным, возбудила в нем непрошеные фантазии. Он словно наяву ощутил шелковистость ее кожи, запах волос — запах жимолости и сандалового дерева. Странное сочетание, но Оливер был почему-то убежден, что от Сесили должно пахнуть именно так.

— Несмотря на все возражения, милорд, похоже, уже готов… принять ванну, — весело проговорила одна из служанок, и остальные дружно засмеялись.

Оливер ощутил, что его мужское достоинство недвусмысленно откликнулось на мелькнувшие в его голове эротические фантазии, и это, вопреки обыкновению, напугало его, да так, что он не решился открыть глаза.

В следующее мгновение он почувствовал возле самого уха легкое дыхание:

— Если милорд пожелает, — тихо произнесла одна из служанок, — мы могли бы помочь ему… расслабиться, утолить желание…

Прежде Оливеру ни разу не доводилось заниматься сексом с тремя женщинами сразу. С двумя — да. Еще накануне он полагал, что групповой секс — это весьма интересно и увлекательно. Но теперь он думал только о том, что скажет Сесили Фокс, если застанет его во время… забавы с ее горничными в ее же доме.

— Нет, благодарю вас, — простонал он, чувствуя, как маленькая прохладная женская ручка медленно скользит вверх по его бедру. — Очень любезно с вашей стороны, но…

В этот момент дверь в спальню отворилась, и Оливер решил, что сейчас сбудется то, чего он так боялся — Сесили увидит его возбужденную наготу в окружении молоденьких служанок и решит, что он последний мерзавец. Она не станет с ним больше разговаривать, не говоря уже о том, чтобы ухаживать за ним и лечить. Возможно, он вообще ее никогда больше не увидит.

— Ну конечно! — раздался в спальне веселый женский смех. — Разнесся слух о том, что Оливер Белкот прикован к постели в Фолстоу, и все местные шлюшки мигом сбежались поглазеть на него!

Оливер вздохнул с облегчением — это была Джоан Барлег. Возбуждение тотчас улеглось. Но тут до него дошла вся неприличность ситуации.

— Джоан, не входи! Я не одет! — воскликнул он.

— Я это отлично вижу, — засмеялась она, подходя к постели и благосклонно глядя ему в лицо. Потом она повернулась к вмиг примолкшим служанкам, продолжавшим снимать распоротые рукава рубашки. — Прочь, бесстыдницы! Теперь я займусь лордом Белкотом.

Служанки принялись складывать в корзину то, что совсем недавно было одеждой Оливера, не торопясь уходить, но Джоан прикрикнула на них:

— Кыш, нахалки!

Когда за прислугой закрылась дверь, Оливер потянулся левой рукой к краю одеяла, чтобы прикрыть ноги и низ живота. Это удалось ему не сразу. Боль в сломанных ребрах не давала забыть о себе.

— Знаешь, ты сам в этом виноват, — проговорила Джоан, пододвигая к постели небольшой столик, на котором стоял таз с водой, лежал кусок душистого мыла и стопка мягких полотняных салфеток.

Оливер взглянул на нее. Перебросив светлую косу на одно плечо, Джоан смочила одну салфетку в воде и тщательно отжала ее, потом взяла в руку кусок мыла и быстрым движением намылила салфетку. Это была все та же Джоан, какой он всегда знал ее — миловидная, доброжелательная, улыбчивая…

— В чем это я виноват? — недовольно пробурчал он.

— Я имею в виду поведение служанок. Нельзя же требовать от них серьезного и почтительного отношения к мужчине, который столь легкомысленно ведет себя с каждой встречной юбкой.

С этими словами она приблизилась к нему с намыленной салфеткой в руке.

— Не надо, Джоан! — запротестовал Оливер.

— С чего бы это? Разве я никогда не видела тебя без одежды? Твоя прелестная сиделка, леди Сесили, хочет, чтобы ты был чист. Не станешь же ты требовать, чтобы именно она тебя вымыла. Или я ошибаюсь?

— О Боже! Разумеется, не стану, — простонал Оливер, чувствуя, как краснеет.

— Тогда у тебя не остается иного выбора, — пожала плечами Джоан и принялась осторожно обтирать ему лицо и шею.

— Просто я… — начал он и тут же остановился, поскольку ему пришлось отплевываться от попавшей в рот мыльной пены.

— Прости, я не нарочно, — проворковала Джоан.

— Я знаю, что порой веду себя…

— Вульгарно и непристойно? — предположила Джоан.

— Чрезмерно откровенно и настойчиво, — поправил ее Оливер. — Но мне бы не хотелось шокировать леди Сесили после всего, что она для меня сделала…

— Полностью с тобой согласна. Она слишком невинна для обыкновенной земной женщины. Знаешь, даже теперь, когда стало известно о несчастном случае и о твоем чудесном спасении, ни одному человеку не пришло в голову заподозрить что-либо неприличное в том, что вы с ней вдвоем провели целую ночь наедине.

— Да кто же посмеет подозревать ее…

— Никто и не подозревает, — прервала его Джоан. — Это абсолютно не в характере леди Сесили, даже если судьба свела ее с таким… чрезмерно откровенным и настойчивым мужчиной, как ты.

Она снова улыбнулась Оливеру и принялась обтирать его грудь.

— Очевидно, — продолжила Джоан, — все уверены в ее непогрешимости. Впрочем, ты и сам бы не стал искать благосклонности такой женщины, как она.

— Разумеется, но… Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, ты же сам говорил, что она слишком тихая, робкая, простоватая. Ты еще говорил, что она слишком хороша для простого смертного, к тому же холодна, как… — Джоан внезапно замолчала, огляделась по сторонам и шепотом закончила: —…как Сибилла.

В памяти Оливера всплыл образ Сесили Фокс, какой он ее увидел утром. Простовата? Что угодно, только не это. Скорее изысканна, удивительна…

— Постой, разве я говорил, что она простовата и холодна? — запротестовал он.

— Окажись я на ее месте, — продолжила Джоан, игнорируя последнюю реплику Оливера, — я бы рассердилась на тебя за то, что ты даже не пытался меня соблазнить.

— Ни один мужчина в здравом уме не стал бы даже пытаться так поступить с воплощением невинности, — решительно возразил Оливер.

Джоан пожала плечами и, отложив мыльную салфетку, взяла маленькое мягкое полотенце и стала осторожно вытирать влажную кожу.

— Да, вчера ты и впрямь перебрал вина, — негромко проговорила она. — О, любимый… твоя рука выглядит просто ужасно! Тебе очень больно?

— Да, — буркнул Оливер, — только не прикасайся к ней…

Надоедливое присутствие Джоан Барлег начинало действовать ему на нервы.

— Хорошо, милый, — снисходительно проворковала она и, отложив в сторону полотенце, ловким движением откинула одеяло с ног Оливера. — Ой, что это с твоими коленями?

Он понимал, что протестовать против ее бесцеремонности бесполезно. К тому же в таком состоянии он не мог физически сопротивляться ей, поэтому перевел взгляд на балдахин и промолчал. К счастью, до прихода Джоан служанки не успели до конца снять с него брюки, от которых осталось теперь что-то вроде набедренной повязки.