Сладкое поражение - Майя Родейл Страница 15

В тот момент, когда Филипп сделал очередной шаг к кровати, Анджела быстро встала; наткнувшись на Филиппа, она не смогла удержать равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, она схватила Филиппа за плечо, и в результате они буквально рухнули на кровать.

Она лежала на спине, а на ней оказался потрясающе красивый, но такой порочный и такой опасный мужчина. Одна его рука была рядом с ее головой, вторая легла на ее талию. Внутренней поверхностью своих бедер Анджела чувствовала его возбуждение, и против ее воли волна горячего желания просто захлестнула ее. Она замерла. Она не осмеливалась произнести ни звука, так как боялась, что язык или тело предадут ее и вместо нужных правильных слов она скажет то, чего нельзя говорить ни в коем случае.

— Мне очень жаль, — прошептал Филипп. Его губы были у ее шеи, она ощущала его дыхание на своей коже. По телу побежали мурашки. Немного придя в себя, она приподняла голову, чтобы он мог убрать руку, Филипп так и сделал. Он приподнялся над ней, упираясь обеими руками в матрас, и Анджела уже больше не ощущала его на себе.

Но он еще не отодвинулся. Он смотрел ей в глаза, а потом перевел взгляд на ее губы. Анджела приоткрыла губы, собираясь сказать: «Не целуй меня, нам не следует этого делать, я не смогу остановить тебя». Но она этого не сказала.

Она положила руки ему на грудь, словно собираясь оттолкнуть его, но разве могла она справиться с ним. Закрыв глаза, она почувствовала, как он приблизился к ней, и почти смирилась с неизбежным. Его губы еще не коснулись ее, но они были так близко, что Анджела чувствовала его дыхание. И уже не в силах справиться с собой, она приподняла голову, приглашая его к поцелую.

«Всего один поцелуй», — шептал ей чей-то искушающий голос. Всего один поцелуй — это ложь, это иллюзия, это шаг за грань. Анджела знала, чем кончаются поцелуи… Но искушение было таким сильным.

Все клятвы в соблюдении обета непорочности, все дни, проведенные в размышлениях и молитвах, не могли стереть естественного желания любить и быть любимой, желания оказаться в мужских объятиях, потребности чувствовать нежные прикосновения, ласки, поцелуи. Чувствуя на себе мужское тело, ты словно сливаешься с ним в единое целое…

И тут Филипп застонал и перекатился на бок. Он даже не прикоснулся к ней, и туман в ее голове рассеялся. Анджела сразу же встала и быстро отвернулась, чтобы Филипп не увидел ее лица, которое, как она чувствовала, горело. Она перевела дыхание и, решившись, повернулась к нему, но тут же поняла, что поторопилась.

Он лежал на постели, закинув руки за голову. Его глаза были закрыты.

— Ты злостный нарушитель покоя, — сказал он, открывая глаза и поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

— Ты еще больший.

Она обошла кровать и подошла к прикроватному столику, на котором оставила постельное белье, мазь и другие средства для ухода за его ранами.

— Где моя одежда? — спросил он.

— Она должна быть на кровати, — ответила Анджела, убирая вещи со столика.

— Не могли бы вы закрыть дверь? — попросил он.

— Конечно, — ответила Анджела. Закрыв дверь, она, наконец, почувствовала себя в безопасности. Она подобрала юбки и, уже не пытаясь осторожничать, побежала по коридору, затем вниз по лестнице и, наконец, выбежала в прохладу вечернего сада.

Филипп наспех оделся и, с трудом подойдя к окну, увидел, как бежит Анджела. Похоже, им обоим нужен свежий воздух, чтобы охладить разгоряченную кожу и прочистить затуманенные нахлынувшей страстью головы. В этот момент ему страшно хотелось бренди и сигару. Как и большинство мужчин, Филипп часто прибегал к бренди, если необходимо было что-то серьезно обдумать… или отвлечься от дурацких мыслей.

«Перестань. Остановись».

Он перестал и остановился.

Раньше, если девушка серьезно просила его об этом, он всегда останавливался. Он никогда не был законченным негодяем. Но в действительности такое случалось редко. Как правило, женщины ему не отказывали. Но сегодня он впервые отказался сам. Он чувствовал, как она дрожит от желания. Она не отталкивала его. Но, тем не менее, он остановился. А был так близко, что почти почувствовал ее вкус.

Анджела, положив руки ему на грудь, закрыв глаза и приоткрыв губы, лежала под ним — нежная и податливая. Он едва не потерял голову. Это ощущение тоже было для него новым. Обычно требовалось чуть больше времени и нечто большее, чем один поцелуй, чтобы страсть полностью захватила его.

Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на него. Ему вспомнились сплетни, ходившие о нем, что он может погубить женщину одним взглядом. И в тот момент в его ушах зазвучал голос аббатисы: «Я стала бы читать нотацию любому мужчине, который смотрит на Анджелу так, как вы».

Он не собирался «причинить ей вред» и совсем не хотел, чтобы она страдала… «вновь». Но он постоянно сталкивался с тем, что от него не ждали ничего хорошего. И расплата за подобную репутацию: «Мужчина, подобный вам». Как же отвратительно и несправедливо!

Ведь он остановился. Если бы он действительно был таким, каким его считают, Анджела сейчас не была бы там, на холоде, а была в его постели. Но если он не такой, то какой же он? И что же такого было в этой женщине, что заставляет его постоянно думать о ней?

Эта женщина околдовывала его, значит, она опасна. А сейчас, под начинающим моросить холодным дождем, она представляет опасность даже для самой себя.

Он высунулся из окна и позвал:

— Анджела!

Она подняла глаза.

— Идите в дом.

Она кивнула, встала и вошла в здание аббатства, но в этот вечер она уже не пришла к нему.