Жена в нагрузку - Кейт Уолкер Страница 15

— Он слишком много в последнее время грезит о ком-то, — засмеялась сестра Рамона. — Верно? Это должна быть какая-то особенная женщина, если она оказалась способна смутить моего брата.

Особенная женщина. Рамон знал лишь одну, которая подходит под это определение. И эта особенная женщина не выходила у него из головы всю неделю, с тех пор как она ушла из его квартиры.

Рамон пытался остановить ее. Он пошел за ней почти сразу, но тех нескольких секунд, что он колебался, оказалось достаточно. Она, должно быть, села в лифт, как только вышла из квартиры, и сразу поймала такси. Она исчезла так, как будто ее никогда и не было.

— Ты все еще бьешься над этой сделкой с Медрано?

Это уже произнес его отец. Хуан Алколар откинулся в кресле с бокалом лучшего красного вина из виноградников своего сына. Казалось, он расслабился, но его глаза смотрели на Рамона внимательно и оценивающе.

— Некоторым образом — да, — с неохотой согласился Рамон.

— Я сказал тебе, забудь об этом, — сказал ему отец. — Медрано — недалекий старый козел. Он слишком гордится своим каталонским происхождением.

— И это говорит человек, у которого в жилах наряду с андалузской кровью течет и каталонская, — произнес Хоакин, входя в комнату и целуя Кэсси в голову. — Вы с Медрано стоите друг друга. Ты не можешь игнорировать прадедушку, независимо от того, хочешь ты этого или нет.

Еще несколько недель назад этот разговор был бы маловероятен. Но с тех пор как Хоакин и Кэсси объявили, что они собираются пожениться, и что у Хуана должен родиться второй внук, отношения между отцом и его старшим сыном заметно потеплели.

У Хоакина и его невесты еще недавно все было тоже непросто. Месяц назад они даже находились на грани разрыва.

Но теперь все худшее осталось позади. Хоакин уже не утверждал, что не создан для длительных отношений, и все пришло в норму.

— А ты и сам-то не лучше, — сказал он своему старшему сводному брату. — Когда речь заходит об упрямстве и гордости, мне кажется, что все мужчины семьи Алколар — одного поля ягоды.

— Чашки и кружки, — промурлыкала Кэсси, разглядывая свадебные приглашения, которые она заполняла.

— Что?

Рамон непонимающе нахмурил брови, не понимая.

— В Англии мы говорим: чашка подзывает кружку, что значит, мол, оба одинаково виноваты. Как ты и Хоакин.

— Ты такой же Алколар, как и Хоакин, — вставила Мерседес. — Когда дело касается упрямства и гордости, вы друг друга стоите.

— Я… — начал было Рамон, но замолчал, вспомнив, сколько раз он поднимал трубку, чтобы позвонить в замок Медрано, а потом клал ее обратно.

Однажды он даже поехал к Эстрелле домой, но повернул машину обратно через пару миль.

— Чашки и кружки, — повторила Кэсси, уходя.

Эта фраза крутилась у него в голове всю дорогу домой. Она крутилась у него в голове, когда он засыпал и даже когда проснулся утром.

В последнее время Рамон видел много снов. И все они были только про одного человека.

Про Эстреллу Медрано.

Горячие эротические образы преследовали его и в последнюю ночь, заставляя беспокойно вертеться в постели, пока он не проснулся, мокрый от испарины и запутавшийся в простынях. И даже когда он проснулся, его долго еще мучили воспоминания.

Стоило Рамону закрыть глаза, как ему сразу же мерещилось лицо Эстреллы. И даже когда он уселся за рабочий стол, ему вдруг показалось, что в комнате царит запах ее духов. А когда раздался звонок, то Рамон отчетливо услышал в трубке преследующий его голос.

Но это звонила Мерседес, которая хотела рассказать ему о предполагаемой поездке в Англию. И впервые он не мог уделить своей младшей сестре должного внимания, чем очень расстроил ее.

Что, черт побери, с ним происходит? Впрочем, глупее вопроса придумать сложно. Рамон прекрасно знал на него ответ. Два слова, которые крутилось у него в голове, сводя его с ума.

Эстрелла Медрано.

Разговор, который они вели тем вечером в его квартире, снова и снова звучал в его голове. «— Вы хотите, чтобы я женился на вас?

— Да, хочу».

И потом:

«— А почему я? Я уже спрашивал об этом и буду снова задавать этот вопрос, пока не получу ответа. Почему я?

— Потому что вы не собирались делать мне предложение, когда мой отец заставлял вас. Вы не пошли на сделку, хотя и мечтали получить телевизионную компанию».

Воспоминание о том, что последовало за этим, заставило его сердце болезненно сжаться.

Он, по сути дела, прогнал Эстреллу. Постарался забыть ее. Но кого он пытается обмануть?

Ему не удастся выкинуть Эстреллу из памяти. Он по-прежнему хотел ее. Так сильно, что это причиняло ему боль.

Еще один обрывок разговора того вечера, который он провел с Эстреллой, всплыл в его памяти. Ему казалось, что сделка с ее отцом имеет для него огромное значение. Он так хотел заключить ее, планировал, вел переговоры, отказывался от других целей, чтобы достичь этой.

И только сейчас Рамон понял, что все это ушло на второй план. На очень далекий второй план.

Конечно, он не отказался бы от заключения сделки. И все так же хотел получить телевизионную компанию.

Но гораздо больше он хотел Эстреллу Медрано.

Черт возьми!

Рамон в ярости бросил ручку и встал, сдернув пиджак со спинки стула. Если так пойдет и дальше, он сойдет с ума.

Он просто обязан увидеть ее, сказал Рамон себе. Просто увидеть, поговорить с ней и…

Дальше этого его размышления не пошли.

Он не знал, что будет дальше. И этот вопрос не прояснился для него, даже когда Рамон оказался в машине.

Ведь не думал же он о том, чтобы жениться на Эстрелле Медрано!

У Эстреллы немилосердно болела голова. Она почти не спала всю неделю, и силы ее иссякли. Когда отец заявил, что они ждут гостя на ужин, ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, о чем он говорит.

Но потом Эстрелла увидела его взгляд, жесткую складку губ и все поняла.

Это был не просто какой-то посетитель, не какой-то друг отца. Он нашел еще одного претендента.

— Папа, пожалуйста, не делай этого!

После унижения, испытанного с Рамоном Дарио, она не могла снова подвергать себя подобным испытаниям. Но как убедить в этом отца?

Все ее аргументы и просьбы не тронули Альфредо. Он уже все для себя решил.

— Если бы ты не смешала имя Медрано с грязью своими шашнями с женатым мужчиной, разрушив жизнь прекрасной женщине, я уж не говорю о двух бедных детях, тогда ты не находилась бы сейчас в этой ситуации. Я предупреждаю тебя, доченька, мое терпение подходит к концу.