Пробуждение Оливии - Элизабет О’Роарк Страница 15

–А твои родители приедут, Финн?– спрашивает Николь. Я отрицательно качаю головой.

–Они путешествуют.– Такой ответ проще, чем правда, и к тому же менее неловкий.

–Куда они отправились?

–Твоя догадка будет не хуже моей.

И это даже не преувеличение. Насколько я знаю, они путешествовали последние четырнадцать лет с тех пор, как бросили меня на попечение соседей и уехали.

Уилл прислушивается к нашему разговору, по-прежнему сидя с каменным лицом. Пока я за ним наблюдаю, у меня в животе появляется тошнотворное подозрение, что ему уже известно о моем очередном промахе.

–Какая муха его укусила?– шепчет Эрин, когда мы выходим из автобуса.

Я лишь пожимаю плечами. Что бы это ни было, все станет намного хуже после моего провала на забеге. Я встаю в очередь к туалетам, но как только выхожу из кабинки, то сразу чувствую, что мне нужно обратно.

Уилл советует нам стараться идти впереди команды из Дентона – наших главных соперников,– чтобы блокировать их на последней миле. Но ни слова из этого он не адресует мне, как будто я вообще не буду участвовать в соревновании… Что ж, справедливое предположение.

Мы выстраиваемся на линии старта, и меня переполняет слабость. Я понимаю, что должна взять себя в руки. Должна по меньшей мере не отстать от своей команды. Мне снова нужно в туалет, но уже слишком поздно. Звучит пистолетный выстрел, и с самых первых шагов я уже знаю, как все пройдет. Иногда вы сначала чувствуете слабость, но это оказывается преходящим, таким обманчивым ощущением из-за волнения, или же небольшой вялостью, под которой на самом деле скрывается глубокий резерв сил.

Сегодня не тот случай.

Первую милю я держусь рядом с Эрин, ловя на себе ее любопытные взгляды. Я никогда раньше не оставалась так далеко позади, и она, вероятно, думает, что это стратегическая хитрость.

Но это не хитрость. Я бегу рядом с ней, потому что это все, на что я способна.

На второй миле мне становится действительно трудно. Я тяжело дышу, на спине обильно выступает пот, ползая по моей коже словно что-то живое. У меня скручивает желудок, и я подозреваю, что вся вода, которую я выпила по дороге сюда, может вот-вот отправиться в обратный путь.

На третьей миле я все еще бегу с Эрин, но уже еле держусь. Она – все, что поддерживает меня на плаву. В глазах по краям поля зрения начинает темнеть, как будто мы бежим в темноте, а на Эрин направлен прожектор.

Круг света сужается…

Сужается…

Сужается…

Когда я прихожу в себя, то оказываюсь на заднем сиденье машины «Скорой помощи». Она стоит на месте, так что, полагаю, мы все еще неподалеку от трассы.

Позади парамедиков стоит Уилл. Он выглядит немного обеспокоенным, но в основном – по-настоящему разъяренным, как будто я потеряла сознание нарочно. И даже сейчас, когда он так разозлен, что-то в его лице притягивает меня, вызывает сильное желание провести пальцем по изгибу его губ, скулам…

«Стоп»,– приказываю я себе. Это неуместно по целой тонне причин. Главным образом потому, что Уилл – ублюдок.

Тут я замечаю, что мне уже поставили капельницу.

–Мне она не нужна,– бормочу я.

–Должно быть, я упустил момент, когда ты получила медицинское образование,– огрызается Уилл, и его тон вызывает у парамедиков пораженные взгляды, а у меня вдобавок отвисает челюсть.

Уилл – ублюдок, однако даже от него я ожидала немного сочувствия к человеку, который лежит, черт подери, под капельницей. Я в открытую сердито смотрю на него.

–У меня нет обезвоживания, а даже если и есть, сейчас я в порядке. Я могу сама выпить столько жидкости, сколько потребуется, и не хочу всех задерживать.

–О, так теперь ты беспокоишься о своей команде!– усмехается тот.– Похоже, твое беспокойство слегка запоздало, не так ли?

–Эй-эй, приятель…– произносит ошеломленный парамедик справа от меня.– Серьезно? Она же просто упала в обморок.

–Мне очень жаль, если мы не заняли никакого места,– сообщаю я Уиллу сквозь стиснутые зубы, начиная ненавидеть его в абсолютно новом ключе.– Я не знаю, что произошло: наверное, я что-то подхватила.

–Интересно получается,– говорит он, глядя мне прямо в глаза.– Потому что ты выглядела абсолютно здоровой, когда бежала через кампус этим утром.

Обратная поездка в кампус становится самой долгой за всю мою жизнь. Кажется, никто не винит меня в нашем поражении (видимо, Уилл не сказал остальным, насколько же я на самом деле виновата), но и счастливых лиц тоже нет. А сам Уилл…

Он вообще за всю дорогу не проронил ни слова.

–В мой кабинет,– шипит он, когда мы покидаем автобус.– Сейчас же.

Я почти хочу отказаться. Он все равно собирается выгнать меня из команды, так зачем мне выслушивать от него разнос? Тем не менее я следую за ним – и это показатель того, как отчаянно я не хочу уходить. Пока мы поднимаемся по лестнице, его лицо настолько холодное и неподвижное, словно оно высечено из камня. Я захожу в его кабинет, и Уилл захлопывает дверь за моей спиной.

–Объяснись,– требует он.

Мой мозг лихорадочно ищет какое-нибудь оправдание. Я не стану рассказывать правду о том, что произошло,– он мне все равно наверняка не поверит.

–Ты о моей пробежке через кампус?– Я выдавливаю усмешку.– Торопилась домой после свидания, только и всего.

–В спортивной одежде?– допытывается он, сощурившись.– Без обуви? С пóтом в три ручья?

–Ты, возможно, не в курсе,– ухмыляюсь я,– но когда секс длится дольше тридцати секунд, девушка тоже может вспотеть.

Его пронзительные голубые глаза смотрят на меня так пристально, что я не могу шелохнуться.

–Хватит нести эту чушь, Оливия. Я хочу услышать правду, и лучше бы тебе действительно не врать. Сегодня утром ты бегала перед соревнованием?

Наконец на меня накатывает смирение, под его тяжелым грузом мне едва удается сидеть прямо. Теперь уже нечего терять: скорее всего, Уилл выгонит меня из команды, что бы я ни сказала.

–Да.

Он сидит, сцепив руки в замок и склонив голову, как будто ждет приговора.

–И сколько ты пробежала?

–Около девяти миль.– Пока я говорю, мой взгляд прикован к полу, а голос едва громче шепота.

–Да ты не в своем уме!– рычит он.– Ты пробежала девять миль утром перед забегом?.. Зачем?

Я не отвечаю. В смысле, он ведь прав, не так ли? Я определенно не в своем уме. Вряд ли на данный момент в этом еще остаются сомнения.