Никогда не лги леди - Лиз Карлайл Страница 15

Ксантия с упреком взглянула на брата.

– Я хотела поговорить с тобой о Памеле. И прошу тебя, Киран, выслушай меня до конца. Это очень важно.

На время забыв о Нэше, Ксантия заговорила о леди Шарп. Полчаса она уговаривала брата помочь Памеле и ей, и наконец Киран согласился оказывать им содействие. Правда, барон плохо знал английское высшее общество. Оставив свои мельницы и плантации, и переселившись в Лондон, он почти ничем здесь не интересовался.

Брат и сестра закончили ужин в полном молчании. Время от времени Ксантия бросала на Кирана тревожные взгляды. Большую часть дня барон проводил за чтением и бутылкой бренди, а по вечерам отправлялся в «Ковент-Гарден». Клубы и всевозможные собрания он почти никогда не посещал и предпочитал общество подонков, шулеров и легкомысленных женщин. Поэтому даже его случайная связь с миссис Эмброуз вызывала у Ксантии радость и облегчение. Ксантия искренне любила брата. Много лет они втроем преодолевали трудности и во всем помогали друг другу. И множество раз старшие братья Ксантии, Люк и Киран, брали ее вину на себя, спасая сестру от гнева свирепого дяди, а позже прятали ее от его пьяных дружков. Кирану доставалось больше других, так как у него и в юности был дерзкий, необузданный нрав. В отличие от порывистого, вспыльчивого Кирана Люк был весьма дипломатичным человеком.

Ксантия не знала, что будет дальше с ее любимым братом. Памела считала, что он плохо кончит, и Ксантия боялась, что она окажется права. Ей хотелось привлечь Кирана к работе в компании, хотя они с Гаретом и так прекрасно справлялись. Кроме того, она уговаривала брата не возобновлять договор о сдаче в аренду огромного поместья в Чешире – надеялась, что Киран переедет туда из полного соблазнов города и займется сельским хозяйством. Однако барон заявил, что не желает жить в провинциальной глуши среди овец и пастбищ.

После ужина Ксантия хотела заняться делом. Ей нужно было просмотреть кое-какие документы, которые она захватила с собой из конторы. Это были подозрительно большие счета, выписанные поставщиками провизии, снабдившими продуктами питания шесть судов компании. Ксантия пока не хотела их оплачивать. Ей нужно было сравнить эти счета с записями в инвентарных судовых книгах, где фиксировалось фактическое количество провизии, полученное моряками. Кроме того, в пачке документов были страховые полисы и предложение от неплатежеспособного конкурента купить у него три обветшалых грузовых судна по сходной цене. Но прежде чем приобрести суда, Ксантия собиралась произвести кое-какие подсчеты, касающиеся рентабельности и стоимости ремонта.

– Я вижу, ты опять задумалась, – раздался рядом тихий голос брата.

Ксантия подняла глаза и увидела, что слуги уже подали портвейн. Взяв графин, Киран наполнил себе бокал.

– Ох, прости, я задумалась о делах.

Барон усмехнулся.

– Ты, как всегда, мысленно находишься в Уэппинге, – проворчал он.

– Боюсь, что так оно и есть, – сказала Ксантия, отодвигая стул. Увидев, что она встает, слуга бросился к ней, чтобы помочь. – Мне нужно просмотреть кое-какие бумаги. Ты куда-нибудь поедешь сегодня вечером?

Киран улыбнулся и залпом выпил бокал портвейна.

– Да, поеду, – ответил он.

– В таком случае – до завтра.

– Спокойной ночи, Ксантия.

Она порывисто наклонилась и чмокнула брата в щеку.

– Береги себя, Киран. Обещай, что будешь осторожен!

Он бросил на сестру такой взгляд, словно собирался накричать на нее, по своему обыкновению, но в последний момент сдержался.

– Все будет хорошо. Не беспокойся, я буду осторожен.

Надвигалась ночь. На Парк-лейн было безлюдно, и по улице лишь изредка проезжали экипажи. Агнесс, горничная второго этажа, прошла по всем комнатам, методично задергивая шторы на окнах и выметая камины. В просторной библиотеке лорда Нэша она замешкалась. От раскаленных углей в камине исходил красноватый свет, бросавший призрачные отблески на стены. Горничная аккуратно задернула тяжелые бархатные шторы с помощью длинного медного шеста, затем осмотрелась.

– Спасибо, Агнесс, – послышался откуда-то из тени голос маркиза, и горничная едва не вскрикнула от неожиданности. – Спасибо, Агнесс, – повторил лорд Нэш. – Вы можете идти.

Служанка сделала книксен.

– Прошу прощения, милорд, – пробормотала она. – Я вас не заметила. Может быть, вы желаете, чтобы я зажгла свечи?

– Нет, не надо. – Перед Нэшем на столике стоял штоф водки, а рядом – стакан. – Темнота скрывает множество пороков, не так ли?

Агнесс снова сделала книксен.

– Сэр, вы позволите мне вымести камин? – спросила она почти шепотом.

– Оставьте это до завтра. – Голос маркиза звучал глухо. – Идите, Агнесс. Впрочем, нет, постойте!

– Да, милорд…

– Мистер Суонн заходил сегодня ко мне?

– Я… я не знаю, сэр. Если хотите, я пошлю за ним кого-нибудь.

– Да, пошлите, пожалуйста.

Девушка поспешно вышла из комнаты, оставив Нэша наедине с его мыслями. Поудобнее устроившись в кресле, маркиз взял со стола стакан с «Охотничьей». Он уединился в библиотеке сразу же после того, как вернулся домой из особняка Ротуэлла. И лишь ужин заставил его на время покинуть свое убежище. Возможно, он не вышел бы к столу, если бы не Тони, заявившийся к нему неожиданно. Тони всегда врывался в его дом, как августовская гроза. Нэш не приглашал его. Сводные братья очень отличались друг от друга, у них, пожалуй, не было ничего общего. Тони жил в настоящем, а Нэш в прошлом, вернее – между настоящим и прошлым.

Они и внешне были совершенно разные. Светловолосый голубоглазый красавчик и весельчак Тони являлся полной противоположностью черноволосому мрачноватому Нэшу. Тони окончил Оксфорд и, как и все англичане, имел весьма своеобразный взгляд на мир. Все, что происходило за пределами туманного Альбиона, не имело для него ни малейшего значения.

Но пока Тони старательно карабкался по карьерной лестнице, стремясь достичь высот в мире политики, Нэш без всяких усилий приобрел вес в обществе. Это казалось несправедливым. Тони как-никак был внуком герцога, а в Англии это значило очень много, хотя от титула его отделяла целая череда родственников.

Нэш сожалел, что Тони не мог получить хотя бы титул маркиза. Его покойный отец когда-то тоже переживал из-за этого – ведь безупречный английский джентльмен вполне достоин титула. Что же касается Нэша, то перед ним в свое время возник выбор: поступить на службу в императорскую гвардию русского царя или осесть в английской деревне, среди полей и холмов, по которым он мог в свое удовольствие бродить с любимым волкодавом.

Нэш выбрал второе и теперь жил в Англии. Ему было четырнадцать, когда его отец женился на Эдвине, дальней овдовевшей родственнице. Это был брак по расчету – бледная миловидная Эдвина совсем не походила на его первую жену. У Эдвины был маленький ребенок и ни гроша за душой. Покойная же мать Нэша принадлежала к старинному восточному роду, в ее жилах текла кровь русских царей, а также великих ханов, и это сказалось на ее нраве и облике. Она была темноволосой яркой красавицей, но довольно капризной и отчасти даже истеричной. К тому же эта женщина была неудовлетворена своей судьбой и считала, что жизнь ее сложилась неудачно.