Практическая магия - Дебора Смит Страница 15

– Но она же была вашей мамой, – настаивала я.

– Я знала, что она меня любит. Если кто-то уходит или умирает, это не значит, что любовь умирает вместе с ним. Иногда она становится только сильнее. И ты чувствуешь это, потому что тебе больно.

Мое молчание стало знаком того, что такое объяснение моему пониманию недоступно. Слабая улыбка шевельнула морщины на лице мисс Бетти.

– Боюсь, что однажды ты сама все поймешь. Все приходят к этому выводу, хотят они того или нет. Наша Медведица знает об этом, не правда ли, Томми?

– Да, мэм, – кивнул папа.

Я моргнула.

– Мисс Бетти, вы думаете, что Медведица говорит с людьми?

– Разумеется. Иначе как я стала бы такой мудрой?

– Но мне она не отвечает.

– Дорогая, она разговаривает с тобой. Медведица исполнена жизнью. Она учит тебя, и ты учишься. Всегда слушай то, что она говорит тебе, и запоминай. Советуйся со своим сердцем. – Мисс Бетти глубоко вздохнула.

В комнату вошла сестра мистера Джона, выполнявшая при ней роль сиделки, величественная и прямая Лузанна Тайбер Ли, не, слишком нас жаловавшая. Она свирепо посмотрела на нас.

– Ей пора спать, – грубо объявила Лузанна, обдав нас ароматом духов “Шанель номер 5” и псины. Она обожала своего бигля Ройяла Хэмильтона, названного так в честь ее сыновей Ройяла и Хэмильтона, и везде водила его за собой. Эр-Эйч, как все его называли, дружелюбно помахал нам хвостом.

– Берегите себя, – шепнул папа, наклонившись к мисс Бетти, чтобы поцеловать ее в лоб.

– И ты береги себя и всех своих любимых, включая и нашу Медведицу, – прошептала в ответ мисс Бетти, но смотрела она на меня.

– Буду беречь, – тихо пообещала я.

Пока мы шли к нашему пикапу по тенистой подъездной дорожке, я заметила, что папа трет угол глаза.

– Не плачь, – торопливо попыталась я утешить его, сжимая большую мозолистую руку. У меня на глазах тоже выступили слезы.

– Сама не плачь, – улыбнулся мне в ответ отец.

– Куда уходят люди, когда они умирают?

Папа подумал немного, а я прислушалась к ритму наших шагов, звучавшему как метроном.

– Я думаю, что мы можем идти туда, куда захотим, – наконец ответил мне папа. – Уверен, что мисс Бетти отправится к истоку ручья и составит компанию бабушке Энни.

Я все еще верила, что если однажды посмотрю на скалы на другом берегу ручья, то увижу бабушку Энни в образе медведицы, так что ответ отца поднял мне настроение.

– Тогда мне придется наблюдать за двумя медведицами, – сказала я задумчиво.

Папа засмеялся, поднял меня и поцеловал в щеку.

* * *

Мисс Бетти умерла во сне около полуночи. Мы с папой и еще человек двадцать мужчин расположились лагерем вокруг Железной Медведицы. Прошел слух, что мистер Джон нанял бригаду рабочих, чтобы разрезать скульптуру автогеном еще до зари. Он считал себя вправе так поступить, потому что тетушка скончалась и завещала скульптуру ему, доверив поступить с ней так, как он сочтет правильным. С точки зрения мистера Джона, лучшим решением было избавиться от Железной Медведицы как можно скорее.

В голове у меня шумело от усталости. Я прислонилась к папе, который завернул меня в одеяло, чтобы уберечь от холодной ночной росы позднего лета. Я то засыпала, то рассматривала странные тени, отбрасываемые на Медведицу фонарями сидевших возле нас мрачных и грубых на вид мужчин. Были среди собравшихся и фермеры, но костяк группы составляли современные отшельники, ни за что не соглашавшиеся жить в городе, предпочитая его комфорту самые далекие лесные уголки. Они курили, жевали табак, сплевывали, некоторые прикладывались к фляжкам. Они пришли только потому, что прослышали, будто Тому Пауэллу понадобилась помощь.

Я ничего не понимала и уже собралась высказаться по этому поводу, когда подъехал грузовик. Все мужчины встали. Я тоже. Вцепившись в одеяло, я смотрела, как к нам идут мистер Джон и рабочие. Мистер Джон выглядел очень хмурым и резко размахивал руками.

– Томми, скульптура отправится туда, где ей и место, – на помойку. Прочь с моей дороги.

– Я не позволю тебе так поступить, братец, – произнес папа, выходя вперед.

Мужчины сомкнули ряды и с вызовом смотрели на мистера Джона. Высокий, бородатый горец пробурчал:

– Как Том Пауэлл сказал, так и будет.

Лицо мистера Джона все гуще наливалось краской. Он остановился, нервно оглядел собравшихся вокруг отца мужчин, отлично понимая, что у каждого из них есть либо нож, либо револьвер, припрятанный в кармане комбинезона или охотничьих штанов, и они не побоятся пустить оружие в ход.

– Послушайте, парни, это не ваша проблема и не ваша война. Железяка принадлежит мне. Я имею право делать с ней все что захочется. А я намерен навсегда убрать ее прочь с моих глаз.

– Я заберу ее у тебя, – вмешался отец, – увезу Медведицу сегодня же и поставлю на моей ферме. Ты сможешь всем сказать, что она просто испарилась и все.

– Нет. Я хочу, чтобы это чудовище было уничтожено.

– Тело мисс Бетти еще не остыло, а ты уже готов разделаться с тем, чем она так дорожила.

– Я проявил свое уважение, позволив Медведице простоять здесь целых десять лет, тем самым исполнив свой долг.

– Этот долг нельзя ограничить временем, Джонни. Если ты вырвешь из земли скульптуру, здесь поселится зло. Сейчас ты не в состоянии размышлять здраво.

– А что ты станешь с этим изваянием делать?

– Буду смотреть на Медведицу, думать и чувствовать. Ты можешь ненавидеть ее, но это уже не имеет никакого значения. Знаешь, как нельзя поступать по отношению к любому произведению искусства? На него нельзя плевать.

Мистер Джон молчал. Надежный, непоколебимый, он создал имя себе и своей семье. Зачем ему какие-то чувства!

– Я продам тебе Медведицу, – наконец проговорил он. – Если ты так веришь в этого монстра, ты за него заплатишь.

Папа уже оплатил стоимость скульптуры за те десять лет, что он ухаживал за ней, но он быстро согласился:

– Хорошо. Назови твою цену.

– Двести долларов.

– У меня нет таких денег. Я могу платить тебе по двадцатке в месяц.

– Сорок долларов в месяц. Решай. Медведица останется здесь, пока ты не заплатишь все.

Мистер Джон пытался наказать моего отца за то, что он унизил его перед этими работягами. Папа тяжело сглотнул.

– Сорок в месяц. Договорились. И осенью я заберу Медведицу к себе.

Они обменялись рукопожатием в свете фонарей, а остальные стояли и смотрели, безмолвные свидетели самой странной сделки в истории Тайбервилла. Меня даже затошнило от волнения, во рту почему-то появилась горечь. Сорок долларов в месяц казались мне целым состоянием. А если маме понадобится лекарство? Она уже три раза теряла ребенка, и ей очень хотелось сохранить этого.