Дар любви - Кара Уилсон Страница 15

— Я… э-э… медсестра.

В ответ раздался серебристый смех.

— О боже, как это традиционно! Я должна была догадаться!

— А чем занимаетесь вы? — не моргнув глазом парировала Улла. — Во время, свободное от допросов третьей степени, которым подвергаете совершенно незнакомых людей?

Алехандро громко расхохотался.

— Ну, Камилла, наконец-то нашелся человек, которому хватило смелости отплатить тебе той же монетой! Ну что, нравится?

— Нет, — ледяным тоном отрезала его жена. — Я оскорблена. Поль, я не понимаю, почему ты позволяешь какой-то прислуге грубить женщине моего положения.

Улла вспыхнула от смущения, закусила губу и бросила на хозяина взгляд, полный раскаяния.

— Маркиза, я должна извиниться перед вами и Полем. Сама не знаю, что на меня нашло.

Полю хотелось сказать, что ей не за что извиняться. Что она настоящий глоток свежего воздуха и имеет полное право дать отпор бесстыдному любопытству Камиллы де Оливейра. Больше всего на свете Полю хотелось взять в ладони ее лицо и поцеловать то место, которое она терзала зубами.

— Наверно, я неправильно выразился, когда представлял вас друг другу, — сказал он, садясь ближе к Улле. — Улла — кузина Юлии, любимая тетя моей дочери и желанный гость в моем доме. Иными словами, мадам, ее положение ничем не отличается от вашего.

— В самом деле? — То, что Поль пришел на выручку Улле, произвело на Камиллу сильное впечатление. Ее глаза прищурились, губы сжались так, словно их стянули ниткой. — Раз она родня твоей бывшей жены, остается молиться, чтобы она была сделана из другого теста. Потому что еще одной Юлии мы здесь не выдержим, правда, Поль?

В ночь со среды на четверг, когда всем полагалось спать мертвым сном, кто-то снова негромко, но настойчиво постучал в дверь. Улла, державшая Хельгу на плече, торопливо открыла.

— Мы снова тревожим вас. Извините! — прошептала она, уверенная, что это Ирен.

Однако за дверью стоял Поль. Взлохмаченный, сонный, но все такой же красивый.

— Не извиняйтесь. — Он без приглашения вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. — Я услышал плач и решил посмотреть в чем дело. Не был уверен, что вы проснулись.

— Как я могла не проснуться, если проснулись даже вы?

— Улла, не надо сердиться, — мягко ответил он. — Я не хочу, чтобы вы разбивались в лепешку. Отдохните немного. Девочка плачет уже час с лишним.

— Извините. Мне не следовало на вас набрасываться. — Она гладила Хельгу по спинке. — Девочку накормили, сменили пеленки, и все же что-то не дает ей покоя. Поль, мне очень жаль, но я не могу с ней справиться. Бог свидетель, у меня были куда более тяжелые случаи. Но, когда ребенок свой, это совсем другое дело. Нет, Хельга не моя, но я за нее отвечаю…

— Вы опять оправдываетесь. — Взгляд Поля был таким теплым, таким добрым, что у нее сжалось сердце и защипало в носу. — Я понимаю, вы просто падаете с ног. Отдохните.

— Я обещала Юлии заботиться о девочке, а… — У Уллы сорвался голос.

— Держу пари, что сама Юлия спит спокойно и не думает о ребенке, которого сбыла с рук.

— Она тоже не спала бы, если бы знала, что я не справляюсь с работой. — Улла устало облокотилась о спинку дивана. — У нее Хельга не плакала по ночам.

— Ради того, чтобы уговорить вас, она могла сказать что угодно.

— Не думаю, что она стала бы лгать в таких вещах.

— Только потому, что слишком устали и не можете мыслить связно. Дайте мне ребенка, пока не уснули стоя.

— Нет. Это моя работа. Я не имею права…

— Почему? По-моему, именно в этом и состоит родительский долг.

— Да, — ответила она, пытаясь справиться с запретными чувствами.

— Раз так, не спорьте. Давайте девочку сюда и отдыхайте.

Когда Улла передавала ему Хельгу, их пальцы соприкоснулись. От этого легкого контакта у нее перехватило дыхание, но, казалось, Поль не думал ни о ком, кроме дочери. Он держал Хельгу на сгибе локтя и внимательно всматривался в ее лицо. Почувствовав себя в безопасности, девочка судорожно всхлипнула, и уставилась на него широко открытыми глазами.

В этом было что-то священное: между отцом и ребенком устанавливалась магическая связь. Улла опустила глаза, понимая, что она здесь чужая.

— Вы тоже чувствуете это?

Испуганная Улла подняла взгляд и увидела, что Поль следит за ней. В его глазах горел синий огонь. Ее тут же бросило в жар.

— Чувствую? Вы о чем?

— О связи между нами. О том, что я пытался найти в Юлии, а нашел в вас.

Улла облизала губы, боясь поверить в его слова, но в глубине души понимая, что это правда.

— Это невозможно. Мы знаем друг друга всего несколько дней. Просто мы одновременно думаем об одном и том же. О вашей дочери. Вот и все.

Он покачал головой.

— Не отпирайтесь, Улла. Да, мы думаем о девочке, но этого мало. Параллельно происходит что-то еще. Зарождается чувство между мужчиной и женщиной.

У измученной Уллы брызнули слезы из глаз.

— Перестаньте, пожалуйста! Сейчас мне не до этого.

— Ладно, на сегодня достаточно. Но завтра… — Поль взял ее за подбородок и заставил поднять лицо. — Как говорится, утро вечера мудренее.

Его дыхание, отдававшее зубной пастой, коснулось ее губ. Одурманенная этим сладким наркотиком, Улла качнулась к нему. Ее веки налились свинцом. По щеке покатилась одинокая слеза.

Поль вытер ее кончиком пальца.

— Я не собирался заставлять вас плакать, — пробормотал он.

— Знаю, — еле слышно пролепетала Улла. — Не понимаю, что со мной происходит. Это на меня не похоже.

— Просто вам еще не случалось проигрывать битву с самой собой. — Свободной рукой он привлек ее к себе и поцеловал так нежно, что Улла затаила дыхание и забыла обо всем на свете. Увы, этот момент кончился слишком быстро. — Милая, вам нужно поспать, — неохотно отстранившись, сказал Поль. — Утром вы все увидите в другом свете. И поймете, что я прав.

Он прав по крайней мере в одном: Улла слишком устала и не могла думать связно. Но спать? Должно быть, он шутит! Разве можно уснуть, когда от его поцелуя кружится голова, а тело кричит криком?

Однако она покорно кивнула. Нужно отойти в сторону, пока она не сказала и не сделала какую-нибудь глупость. Хотелось прижаться к нему и прошептать: «Да! Нас действительно связывает что-то стихийное. Иначе почему сердце подсказало мне сразу же, как только я тебя увидела, что вся моя жизнь была долгой дорогой к тебе?»

Боже, что за чушь! Это жизнь, а не волшебная сказка. Ни одна женщина в здравом уме не клюнула бы на эти глаза, голубые, как Карибское море, и голос, завораживающий, словно узкие и темные переулки между старинными зданиями Фор-де-Франса. А что касается поцелуя… Увы, ее уже целовали, причем куда более страстно, чем это сделал Поль, но от этого мир не переворачивался вверх тормашками. Так почему же…