Повелеваю - стань моей! - Оливия Гейтс Страница 15

Нет, он не должен об этом знать, успокоила себя Фара. В любом случае, когда вернется домой, она скажет Биллу, что больше не будет притворяться его любовницей. Можно, конечно, все рассказать Шехабу, но тогда придется объяснять ему подоплеку всей истории, а эта тайна принадлежит не только ей. В общем, как бы ни хотелось узнать причину неприязни Шехаба к Биллу, Фара решила этот разговор отложить.

Она еще раз выглянула в иллюминатор, и ее мысли сразу же переключились на другое.

— Мы что, собираемся приземлиться прямо на острове? — не поверила она, так как самолет уже заходил на посадку.

— А что в этом такого? — недоуменно поднял брови Шехаб.

— Мне прекрасно известно, как сложно посадить самолет на таком ограниченном пространстве.

—Безусловно, — кивнул Шехаб. — Это требует виртуозного мастерства. И сейчас ты убедишься в этом сама.

Самолет приземлился так мягко, что Фара ничего не почувствовала.

— Классная посадка! — Она не скрывала своего восхищения. — Как будто мы от земли не отрывались. Твои пилоты — настоящие асы!

— Им это известно, но, если хочешь, я передам им твои слова.

— Да, пожалуйста.

Шехаб встал и протянул ей руку.

— Ну что, на свободу? Фара встала и поморщилась.

— Еще немного — и я окончательно бы приняла форму кресла, — потягиваясь и разминая затекшие мышцы, сказала она.

— А ведь я предлагал тебе воспользоваться кроватью. — Шехаб легонько ущипнул ее за щеку и наклонился к уху, щекоча своим дыханием. — Я знаю отличное средство, как размять затекшие мышцы.

Шехаб выпрямился и повел ее к выходу, не подозревая, какие волнующие образы вызвали его слова у спутницы.

Выйдя из самолета, Фара вдохнула сухой горячий воздух, обжигающий легкие. Солнце слепило глаза, привыкшие к искусственному свету, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы она смогла открыть их без риска ослепнуть.

Она-то думала, что при дневном свете красота Шехаба окажется не такой совершенной, как ночью. Однако в лучах яркого солнца он был так же красив, как и ночью. И казался ей божеством, сошедшим на землю, правда слегка обросшим во время двенадцатичасового перелета. Легкая небритость только добавляла суровости его лицу, покрытому бронзовым загаром. Глядя в его черные глаза, которые словно впитывали в себя солнечный свет, Фара подумала, что точно такие же, наверное, у самого повелителя ночи.

Фара считала себя привлекательной женщиной, но рядом с ним почувствовала себя чуть ли не дурнушкой, подавленная его совершенством, и засомневалась, что Шехаб мог ею увлечься. Она не успела расстроиться, так как он уже усаживал ее в пассажирское кресло черного блестящего вертолета. Сам он сел на место пилота.

Через несколько минут вертолет уже стрекотал над безлюдным песчаным островом и скалами у побережья.

— Ты можешь управлять вертолетом? — Фара в восхищении посмотрела на Шехаба.

— Увы, нет. Но я работаю над этим, — ответил он с самым серьезным видом.

Фара обиженно надулась, а Шехаб не выдержал и расхохотался.

— Почему ты всегда меня поддразниваешь? Ты ведь понял, что я хотела сказать.

— Понял, но это сильнее меня.

— Слушай, может, ты научишь меня управлять этой штукой? — оживилась Фара. — Я всегда мечтала научиться летать, но как-то не получалось.

— Научу. Обещаю. — Их глаза встретились. Ты будешь летать.

Шехаб вновь сосредоточился на управлении вертолетом, в то время как Фара старалась унять сердцебиение, потому что в его словах ей почудился вполне определенный намек.

Через десять минут Шехаб посадил вертолет на вымощенную брусчаткой площадку внутреннего двора особняка, который Фара видела из иллюминатора самолета. Особняк стоял недалеко от моря, со всех сторон окруженный пальмами.

— Жарко? — спросил Шехаб, когда они спустились на землю, и прижал ее к своему горячему телу.

— Вот сейчас — да.

Шехаб хмыкнул и повел ее к дому.

— Какой чистый воздух, — с наслаждением сделав глубокий вдох, заметила Фара. — Не то что в городе.

Дом Шехаба оказался под стать своему хозяину — величественный дворец, сочетающий в себе роскошь архитектурного зодчества Азии и утонченный вкус королевских дворов Европы.

Дверь открылась перед ними словно по волшебству, но Фара успела заметить, что одетый в восточные одежды человек исчез в глубине дома. Ощущение, что они одни во всем свете, пропало. При мысли о том, что люди Шехаба все видят и подмечают, Фара почувствовала смущение и попыталась отстраниться, но он только сильнее прижал ее к себе.

— Ты устала. Позволь мне поухаживать за тобой.

Фара вздохнула и послушно шла рядом. Только сейчас она поняла, как сильно измотал ее перелет. Она не спала тридцать часов, которые сейчас показались ей тридцатью днями или даже неделями. Всего тридцать часов, в течение которых она приняла решение, способное изменить всю ее жизнь.

Они прошли мимо фонтана, поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице и двинулись дальше по коридору. Не выпуская ее руки, Шехаб открыл дубовую арочную дверь, и они оказались в огромной спальне. Уж не его ли?

В комнате с натертыми до зеркального блеска полами, высокими потолками и огромными окнами, несколько из которых были задернуты портьерами, стояла живительная прохлада. Шехаб не дал ей времени оглядеться и сразу повел к огромной, роскошной кровати.

Он уложил Фару на мягкие белоснежные простыни и поцеловал. Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, она хотела прильнуть к нему всем телом.

Но Шехаб мягко разжал ее объятия и заглянул в глаза Фаре.

— Не спеши. Мы же договорились, что не будем торопиться.

— Но я не хочу ждать. — Фара потянулась к нему. Здравый смысл, осторожность — все отступило перед острым чувственным голодом, снедавшим ее еще вчера в саду. — Я хочу тебя...

Шехаб обхватил пальцами ее запястье, сопротивляясь любовному натиску, и приложил палец к губам Фары.

— Не соблазняй меня, сирена. Ты сама не знаешь, чего просишь. Если я сейчас останусь с тобой, то не скоро выйду из этой спальни. Ты слишком устала. Отдыхай. Я загляну к тебе позже.

Шехаб подошел к окнам и закрыл все портьеры. В полной темноте он неслышно подошел к ней и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.

— Спи, мое сердце. Надеюсь, что в твоих снах найдется немного места и для меня.