Не без греха - Адриенна Бассо Страница 15

Услышав тяжелый вздох, Себастьян открыл глаза. Эмма медленно опустила кисть, внимательно посмотрела на картину, затем сняла ее с мольберта и осторожно поставила лицом к стене.

Интересно. Обычно она всегда делилась с ним впечатлениями о работе. Что особенного в этой картине, чтобы так скрытничать?

— Закончила? Могу я посмотреть?

— Нет! — Покраснев, она встала между ним и картиной. — Это ответ на оба вопроса.

— Черт возьми, Эмма, с каких пор ты стала настолько темпераментной? — обиженно спросил он.

— Будь это так, — с вызовом ответила девушка, — я бы обиделась на твою брань и выгнала тебя из моей студии.

— Понял.

Слегка удовлетворенный, он спросил ее об остальных членах семьи. Они мило поболтали, затем перешли к общим друзьям и знакомым, обсудили светские новости.

— Ты придешь на завтрашний обед? Я помогала Доротее переписывать списки и заметила рядом с твоим именем вопрос.

Себастьян нахмурился. Конечно, обед в кругу близких друзей очень соблазнителен, но ему надо охотиться на леди Бьянку.

— Не знаю, смогу ли. Тут бал у Уилфордов и прием у леди Джорджинии.

— И ты, вместо того чтобы провести вечер с нами, предпочитаешь слушать, как племянницы леди Джорджинии терзают на скрипках концерт Баха? — содрогнулась Эмма.

— Может, они не будут играть на скрипках, — мечтательно произнес он.

— В таком случае они выберут пение. — Эмма улыбнулась, а Себастьян застонал. — Хотя насчет обеда жаль. По тебе будут скучать, но я передам леди Бьянке твой сердечный привет.

— Леди Бьянке? С каких пор она входит в круг близких друзей твоей сестры?

Эмма пожала плечами.

— Думаю, она пока не заслужила такой чести. Помоему, Доротея просто жалеет ее и леди Элинор. Они, кажется, не произвели впечатления в обществе, и Доротея проявила доброту, отправив им приглашение.

— Они приедут?

— Конечно.

— Со своим отцом, графом?

— Нет. Я не помню, чтобы видела его имя в списке.

— Значит, племянницы леди Джорджинии могут терзать других несчастных, — улыбнулся Себастьян. — А я присоединюсь к вам.

— Изза леди Бьянки?

— Изза нее. И других тоже.

— Ты меня удивляешь, Себастьян.

— Тебя удивляет мой интерес к женщине? Полагаю, я должен почувствовать себя оскорбленным.

— Конечно, я знаю о твоих романах. Ты что, принимаешь меня за дурочку? — возмутилась Эмма. — Просто я думала, что ты предпочитаешь более опытных женщин.

— Может, настало время для перемен.

— И ты выбрал леди Бьянку? Если не считать ее красивое лицо, она всегонавсего пустоголовое создание, не способное на глубокие чувства.

— Довольно грубо. Если б я так же поспешно делал заключения, когда встретил тебя, мы бы могли не стать друзьями.

— Я не похожа на леди Бьянку.

— Я этого и не говорил.

— В парке ты уделял ей слишком много внимания. Что делает ее такой особенной?

— Просто она другая, — уклончиво ответил Себастьян.

— Ты собираешься на ней жениться?

Боже! Пусть Эмма сама говорит об этом, он не намерен посвящать ее в свои планы. Оба молчали.

— Что это за страшные тайны, Себастьян? Или ты не способен дать честный ответ?

— Ни то, ни другое, — спокойно произнес он. — Давай сменим тему. Над чем ты сейчас работаешь? Полагаю, это нечто особенное?

Эмма бросила на него долгий проницательный взгляд, потом ответила:

— Это пейзаж. Мой учитель настаивает, чтобы я расширяла свой кругозор, не ограничивалась одним сюжетом.

— Разумный совет.

— Я портретист, Себастьян. Деревья и трава не вдохновляют меня. — Она вздохнула. — Я сделала наброски близнецов Гвендолин, но они еще слишком малы, чтобы высидеть для настоящего портрета.

— Тогда найди когонибудь другого.

— Я обещала Этвуду не принимать заказы от посторонних. Лишь твоя бабушка сумела уговорить его, чтоб он позволил мне рисовать тебя.

— Я пока не видел законченного портрета.

— Имей терпение.

Явная обида в ее голосе тронула Себастьяна.

— Прости. Я все еще…

— Я понимаю. Это болезненное напоминание о твоей бабушке.

Он чувствовал благодарность за ее моральную поддержку, удивительное качество для такой молодой девушки.

— Почему бы тебе не нарисовать герцога?

— Он слишком много ворчит, чтобы посидеть молча. Боюсь, я нарисую его с открытым ртом, и этот портрет не внушит мне любви к зятю.

Себастьян засмеялся:

— Этвуд лучше нас с тобой знает, каким сварливым может быть его отец. Не беспокойся. Я помогу тебе найти когонибудь. — Он встал и подошел к ней. — Я сам поговорю с Этвудом, если не возражаешь.

— Ты очень добр ко мне, Себастьян.

— Это потому, что я тобой восхищаюсь, Эмма, — с улыбкой сказал он.

Положив руку ей на спину, он успокаивающе растирал ее медленным круговым движением. Эмма глубоко вздохнула, и он усилил нажим, чтобы снять ее напряжение, совершенно не заметив искры желания, промелькнувшей в ее глазах.

К четвергу погода испортилась. Стоя у окна спальни, Элинор глядела на дождь и с беспокойством думала о том, что это сулит одни неприятности. Граф может остаться дома, а он всегда находил способ заставить ее чувствовать себя липшей. Присутствие Бьянки немного скрашивало обстановку, но в последнее время Элинор едва сдерживалась, когда видела графа и сестру вместе.

Тот относился к младшей дочери с унизительной снисходительностью, а Бьянка позволяла это и даже стремилась угодить отцу.

Его поведение оставалось загадкой. Элинор была уверена, что граф привез Бьянку в Лондон с целью найти ей богатого мужа, но, кроме модного гардероба, практически не сделал ничего, чтобы способствовать успеху дочери в свете. Граф не сопровождал их на многочисленные светские приемы, где мог представить Бьянку джентльменам по своему выбору. Конечно, Элинор предпочитала, чтобы отец не вмешивался в их жизнь, но его пренебрежение своими обязанностями беспокоило ее.

За последнюю неделю она часто замечала оценивающий взгляд, каким он смотрел на Бьянку, словно прикидывал ее стоимость.

Элинор беспокоилась, что граф мог уже когото выбрать Бьянке в мужья. Возможно, уже заключил брачную сделку с этим человеком и только ждал удобного момента, чтобы представить его дочери. Или просто объявить о свадьбе, не считаясь с мнением Бьянки. Разумеется, движущей силой были деньги. Элинор знала, что ее отец играл, как и большинство джентльменов, но до приезда в Лондон даже не могла представить, сколько времени он проводит за игорным столом. И не было никаких сомнений, что граф проигрывал не меньше, чем выигрывал.