Тонкая душевная организация - Нина Князькова Страница 15

Шеф тоже улыбнулся.

- Видела, что тут твой Кожевин нахудожествовал? – Протянул он мне листы.

Ах, да. Пока я возилась со скульптурой, Слава что-то рисовал на бумаге. Я с осторожностью забрала рисунки и… едва не выронила их из рук. Он меня рисовал. Это были скорее наброски, нежели полноценные изображения, но я себя узнала. Вот я что-то леплю, вот взялась за резак, а здесь просто улыбаюсь. Последний рисунок изображал меня с… ребенком на руках. Маленьким таким…. Митька такой где-то в полгода был. Практически Мадонна с младенцем….

- Блин. – Выдохнула, отодвинув рисунки.

Женя присел на край моего рабочего стола.

- А я предлагал свою помощь в сокрытии улик. – Напомнил он мне.

- Мне уже ничем не помочь. – Я уронила свою голову на руки. – А Славика вряд ли можно чем-то остановить, если он чего-то хочет.

- Митька ведь его сын? – Женя даже не спрашивал. Он скорее утверждал.

Я кивнула.

- Да.

- Знаешь, если бы какая-то женщина родила мне сына и умолчала об этом… я бы не простил. – Со вздохом признался он.

- Даже Кристину? – Я подняла голову и посмотрела на него.

Евгений задумался на полминуты. Затем, выдохнул и скривился.

- Ей простил бы. Наверное. Я сам еще не разобрался, что к ней чувствую. Просто отпускать не хочу ее от себя. И как представил сегодня, что она с кем-то жить будет…. Прибить захотелось придурка, что на чужое покушается. – Нехотя признался он.

- Значит, ты ее ревнуешь. Это уже неплохо. – Постаралась я его поддержать.

Женя улыбнулся.

- Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Да и у меня работу никто не отменял. – Поморщился он и покинул мою мастерскую.

А я снова опустила голову на руки. Женя прав. Кожевин не простит. А я не могу больше мучиться. Как только мы с ним увидимся в следующий раз, то все ему обязательно расскажу, потому что рассказать ему о Митьке может кто-нибудь другой, а это будет еще хуже.

Приняв такое решение, я успокоилась. Мама была права, Слава имеет право знать о сыне. Не в моем праве ограничивать его общение с ребенком. Если он сам захочет, конечно.

До вечера я просидела над скульптурой, стараясь избавить ее от всего лишнего. И только оповещение на телефоне вернуло меня в действительность. Пора ехать за сыном.

Быстро переоделась, собралась и направилась прочь из кишащей посетителями галереи. Через служебный вход, разумеется. Там меня где-то Глеб должен ждать.

- Я тут подумал…. – Не успела я оказаться на улице, как едва не уткнулась носом в Кожевина. – Точнее, я все же хотел уточнить твои планы на этот вечер.

Вот что за человек, а? Я огляделась в поисках Глеба Степановича и нашла его у машины. Вздохнув, вновь повернулась к Славе и собрала все свое мужество.

- Мне нужно забрать сына из детского сада. – Выпалила.

Мужчина, стоящий передо мной, удивленно моргнул. И отступил на шаг от меня.

- Сына? – Недоверчиво переспросил он.

- Да. – Кивнула. – Извини, мне нужно идти.

На самом деле у меня колени подгибались от страха, и я вообще непонятно как доковыляла до машины.

- Едем? – Спросил Глеб, когда я все же влезла на сиденье.

- Да, - кивнула и посмотрела на оставшегося стоять у дверей Славу.

Он смотрел на меня. Потерянно как-то. Как будто ему никогда и в голову прийти не могло, что я могу детей рожать…. И только когда машина уже отъехала от галереи, я поняла, что не сказала Кожевину, что это и его сын тоже. Вот истеричка! Он же подумал, наверное, что ребенок от какого-то другого мужчины. Хотя, вряд ли он вообще сможет поверить когда-нибудь в то, что у него есть сын. Подумает, что я на него чужого ребенка повесить пытаюсь.

- Все нормально? – Глеб хмурился.

- Нормально. Жить буду. – Слабо улыбнулась и вытерла слезы, навернувшиеся на глаза.

Так, нужно успокоиться. Меня там ребенок в садике ждет. Мама дома уже должна быть. Значит, надо улыбаться и жить дальше. Ночью в подушку повою тихонько от тоски и все пройдет.