Вожделенная награда - Кейтлин Крюс Страница 15

— А, Тристанна!

Презрительный, полный ненависти голос заставил ее окаменеть от удивления и недоверия. Питер. Она медленно повернулась к нему.

— Я вижу, ты наконец получила свое законное наследство, — продолжил он.

Она взглянула ему в лицо. Его темные глаза злобно поблескивали. Неужели никто этого не замечает? Она не первый раз задавала себе этот вопрос. Прекрасно сшитый костюм не мог скрыть его истинную сущность, сущность злодея и тирана. Она всегда видела его насквозь и подозревала, что он специально не стеснялся показывать ей всего себя, внушая ужас.

— Питер, — как можно спокойнее сказала она, стараясь не смотреть на то место, где еще были едва заметны синяки, которые он оставил, — одно или два желтоватых пятна как напоминание о его жестокости и полном пренебрежении ею. — Какой приятный сюрприз.

— Я спрашивал себя, что за испорченная девица осмелилась явиться в Палаццо Питти, одетая как двухдолларовая шлюха, — сказал он так насмешливо и громко, что Тристанна почувствовала себя грязной. — Я должен был сразу догадаться, что это ты.

— Тебе не нравится мое платье? — спросила она, поднимая брови, не позволяя лицу выдать ее страх. — Его выбрал Никос. Ты хочешь, чтобы мы ссорились из-за такой мелочи?

Питер холодно уставился на нее, и Тристанна с трудом заставила себя ответить ему самым спокойным взглядом, на какой была способна.

— Ты превзошла саму себя, дорогая сестра, — усмехнулся он после неловкой паузы. — Я думал, что Катракис возьмет то, что ты ему предложила, и выбросит тебя за дверь. — Он оглядел ее с ног до головы, и ее обжег стыд: она знала, что он видит и насколько подробно. Ей захотелось провалиться сквозь землю, но вместо этого она только выпрямила спину. — Но вот ты здесь, с ним. Какой изобретательной и рисковой ты оказалась!

Глядя на брата, она подумала, что должна чувствовать себя победительницей: он думал, что она любовница Никоса, ее план работал. Почему же она чувствовала только пустоту внутри?

— Мне нужна моя часть наследства, — ровным голосом сказала она и улыбнулась. — Разве не этого ты хотел? Никос Катракис определенно подходит под твои критерии. Нас сфотографировали раз пятьдесят, пока мы шли сюда.

Одним из его требований была публичность отношений Тристанны. Он сам хотел выбрать жертву, по причинам, которые ей не хотелось выяснять. Совершенно ясно, кричал он в ту ночь, что мужчина вроде Никоса сделает ее абсолютно непригодной для Питера. Она подозревала, что ему просто нужен был предлог, чтобы заполучить ее в свои руки и сделать ей больно. Ему удалось.

— Смотри не переиграй саму себя, — огрызнулся Питер. — Чего он хочет? Ты уже разгадала его замыслы? — Она не ответила, и он расхохотался. — Ты ведь не думаешь, что мужчина вроде него найдет тебя привлекательной, Тристанна? Он, наверно, сам хочет нажиться на имени Барбери. — Он покачал головой. — Человек может выбраться из сточной канавы, но от него все равно будет вонять.

Тристанне захотелось ударить его за такие слова, но она не осмелилась: она должна была думать о матери. Никосу не нужно, чтобы она защищала его перед Питером, хотя ей очень хотелось. Она не знала, откуда взялось это желание и почему никак не проходило.

— Он не счел нужным делиться со мной своими планами, — ледяным голосом сказала она, — как и я с ним — твоими.

— Тебе придется ублажать его по крайней мере еще несколько недель. — Питер смотрел в толпу, словно искал собеседника поприятнее. — Может, даже месяц.

— Месяц? — Тристанна подавила приступ страха и гнева. — Не говори глупостей, Питер. Это уже слишком. Сегодняшних фотографий хватит тебе с лихвой.

— Я сам решу, чего мне хватит, спасибо, Тристанна, — бросил он и язвительно улыбнулся. — В чем дело? Боишься, что не сможешь поддерживать его интерес так долго? Я слышал, его вкусы весьма… приземленные.

— Я хочу свою часть наследства, — коротко сказала она.

Она не знала, что Питер имел в виду, да и не хотела знать, хотя ее воображение сразу нарисовало множество образов в ответ на слово «приземленные». Горячие мягкие губы Никоса на ее лице, его руки, легко поднимающие ее, его мощь, окружающая ее, нависающая над ней…

— Через месяц. — Голос Питера вернул Тристанну в реальность. — Но если это тебя утешит, думаю, ты нашла себе идеальную работу.

Он неприятно рассмеялся. Он считал ее простой шлюхой, а она никак не могла собраться с силами и защитить себя. Впрочем, он всегда считал ее такой, и сейчас разница была только в том, что она начинала опасаться, что он прав: слишком жаркая волна накатывала на нее при мысли о Никосе.

— Я хочу, чтобы документы о переводе моей части на мое имя были у меня к следующей неделе. — Она холодно посмотрела на него, стараясь не выглядеть испуганной. — Это ясно? Мы поняли друг друга?

— Я понимаю тебя лучше, чем тебе кажется, сестренка, — прошипел Питер, произнося последнее слово как изощренное ругательство, как будто отвешивая ей пощечину, чего он, без сомнения, хотел. Тристанна не дрогнула, даже когда он мерзко ухмыльнулся. — Все эти годы, что ты болтала о своих принципах и чести, ты была всего лишь шлюхой, ждущей, когда за нее предложат подходящую цену. — Он подождал, пока его слова достигнут цели, и его улыбка стала еще отвратительнее. — Совсем как твоя мать.

Каждое слово было тщательно выверено, чтобы ранить как можно больнее, заставить ее выйти из себя, но она скорее умрет, чем даст ему понять, что он добился своего. Он не дождется вожделенной реакции.

— На следующей неделе, Питер, — сказала она сквозь зубы, — или наш договор будет расторгнут.

Он сощурил глаза, и она внутренне сжалась, готовясь к новому выпаду. Вдруг она спиной почувствовала тепло и поняла, не оглядываясь, что Никос вернулся. Наверно, глупо было думать, что он спас ее, просто встав у нее за спиной, и все-таки сокрушительное облегчение затопило ее. Ей безумно захотелось придвинуться ближе к нему, прижаться к его груди, как если бы они были настоящими любовниками и он мог защитить ее, но она отогнала это желание.

— Катракис, — кивнул Питер в качестве приветствия, с отвращением глядя на Никоса.

Никос улыбнулся своей волчьей улыбкой. Тристанна вздохнула, чувствуя, как расслабляется ее тело.

— Барбери.

— Когда моя сестра сказала, что едет на несколько дней в Грецию, я и подумать не мог, что ты ее спутник, — сказал он.

Как будто был еще какой-то Никос Катракис. Что за игру он ведет на этот раз? Уже не в первый раз Тристанна задумалась, за что Питер так страстно ненавидит Никоса, в то время как именно таких людей Питер обычно обхаживал, чтобы извлечь из знакомства выгоду.

— Что, спросил я себя, надо Катракису от Барбери?

— Уверен, что ты сам прекрасно знаешь. — Улыбка Никоса стала насмешливой. — Пригласи меня как-нибудь выпить, и я расскажу тебе.

— Моя сестра обычно далеко не такая очаровательная, какой ты, похоже, ее находишь, — мрачно сказал Питер, как будто речь шла о непослушной собаке. — Я удивлен, что вы так спелись.