Воскресный папа - Юлия Резник Страница 15

- Я даже желание загадала.

- Что? Желание? Мам, тебе сколько лет?

- У женщины такое спрашивать не принято, - шмыгнула носом мама. - А способ, кстати, проверенный. Значит, я написала на салфетке записочку, подожгла, пепел стряхнула в бокал с шампанским и все это до последней капельки выпила под бой курантов.

- Мам, ну, ты же взрослая, образованная женщина! Только не говори, что ты на самом деле веришь в эту чушь!

- А во что еще мне прикажете верить? С вами…

Мать скосила взгляд на Иру. Та это дело заметила. И с психом вылетела из комнаты.

- У нее что, ПМС? – обернулся к Артему и удивленно вскинул брови. Пожалуй, я еще не видел младшего таким. Обычно спокойный, сейчас он выглядел непривычно злым.

- Извини, сынок. Не нужно мне было лезть. Пойду, поговорю с ней…

- Не надо, мама. Пусть…

Вот так дела. Вздернув брови, я уставился на Рината. Тот всегда знал больше других, и я решил, что он может быть в курсе происходящего. Но средний лишь повел плечом. Мол, отстань.

- Артем, я ухожу! Ты со мной?! – раздался громкий голос из коридора.

Брат хотел отказаться. Я видел. Но в последний момент вмешалась мама:

- Иди, сынок. Если ей так хочется, уступи. Ты ж мужчина…

Явно не в восторге от мысли об уступках, Тема все же кивнул и пошел к жене. Мы встали их проводить, а потом, окончательно расслабившись, устроились перед телевизором. Есть не хотелось. Мама пошла убирать со стола. Мы с Ринатом взялись помогать, будто снова в детство вернулись.

- Ну что, мальчики, я, пожалуй, спать. Устала жутко. А вы веселитесь…

- Мы ко мне пойдем, чтобы тебе не мешать, – предупредил я.

- Как хотите…

Ко мне-то мы спустились, но я так устал, что практически тут же мы и разошлись по комнатам. Лишь выпили еще по рюмашке, и я будто бы между делом спросил:

- А ты Аришу пробивал по своим каналам?

Ринат открыл один глаз:

- Что это ты о ней вспомнил?

Ну, я возьми и расскажи все, что сегодня узнал.

- И? Что тебя смущает?

- Профессорская дочь, вдова Карелина… А это, вот как тебе объяснить? У тебя на службе есть легендарные личности? Так вот в наших кругах Карелин – легенда.

- Боишься, что не по зубам тебе девочка? Комплексуешь?

- Чего? – рыкнул я. – Совсем спятил?

- Да ты не пыли, Миш. Я же понимаю, что до бабы проще опуститься, чем дорасти. Это… сложно. – Ринат уставился в потолок. А мне совсем не понравилось, куда зашел наш разговор. Как будто мне и впрямь было до этого какое-то дело. А ведь не было. Я себе цену знал. И как специалисту, и… в общем. Я, может, потому и бесился, что никому и ничего не собирался доказывать, да только понимал, что если о наших отношениях с Аришей прознают, сравнений мне будет не избежать. Какому мужику это понравится? Да и не было у нас пока… отношений.

- Ладно уж, спи. Философ. Четвертый час.

- А я не спешу никуда. Высплюсь.

- Я спешу. Нас с Аришей Фельдман на ужин позвал.

Лег. А поспать нормально все равно не получилось. Салюты бахали до самого утра. Еще и в голову лезло всякое. Об Артеме и Ирке, о матери, которая не молодеет, о дуре-роженице, что хотела встретить Новый год дома, и об Арише, конечно. О том, как умело она обращалась со всем, за что бы ни бралась. И как нежно улыбалась, глядя на того сморщенного синюшного младенца.

Не знаю, сколько так лежал. Потом услышал, что в кухне Ринат варит кофе, и, уже не надеясь на то, что удастся поспать, пошел составить ему компанию. А как только брат уехал, стал потихоньку собираться к Фельдманам.

Костюмы я не любил, у меня их всего два было. Один я уже вчера надевал. Так что выбора не осталось. Шоколадный оттенок здорово подходил к моим красным от недосыпа глазам. Я усмехнулся. Жених, чтоб его. Маме бы понравилось.

Такси, цветочный магазин на углу – букет для Клары Марковны, и бутылка коньяка для Генриха Львовича. Я – воспитанный мальчик. Хоть и не профессорский сын. Сам себя создал, сделал… И уже не изменюсь. Что выросло – то выросло, как говорится.

- Ой, Миша! Заходи, заходи…

Я протянул букет Кларе Марковне и замер с открытым ртом. Я-то Аришу никогда при параде не видел. Все в робе, да бледную-болящую. А тут… Глянул на неё, и замкнуло. И волной окатило горячей. С ног до головы. Так что и ее по касательной зацепило. Зарумянило щеки… Вдох-выдох. Дыши…

- Ну, что ты стоишь, Мишенька, дорогой! Принимайте благодарности… Вот соседи наши. Счастливые бабушки-дедушки, а все благодаря кому? А это – наши герои!

Да твою же бабушку. Только этого мне сейчас не хватало.

- Ну, что вы? Ваша девочка сама все сделала.

Ага, как же. Скромность - наше все, да, Арина Германовна? Чудо африканское…

Прикрывая известное место бутылкой коньяка, прокрался к столу. Ариша - следом. Посадили нас, естественно, рядышком. Так, что, как бы она ни старалась, один черт задевала меня при каждом движении то локтем, то бедром. Высекая искры… Того и гляди полыхнет. И скатерть, и кружевные салфетки, и залитая лаком башня из волос на голове у одной из счастливых бабушек, которая как раз лезла нас обнимать.

Не знаю, как мы высидели положенные пару часов. Как выдержали бесчисленные тосты, следующие один за другим, и не иссякающий поток благодарностей, которые с каждой рюмкой становились все проникновеннее… Но, главное, я не имею понятия, чем думал, когда, почти задевая ее ухо губами, шепнул:

- Ариша, давай уйдем. Я не могу уже…

И чем думала она, когда позволяла мне все испортить…

- Вот так возьмем и уйдем?

- Угу. Ко мне. Здесь недалеко… Так ты согласна?

Она колебалась несколько мгновений. А потом все же протянула мне руку.