Скай О`Малли - Бертрис Смолл Страница 15

Благодетель монастыря оказался щедрым: на окнах висели тяжелые бордовые шторы. Позже Скай узнала, что Западную башню обставляли О'Нейлы, когда Этна стала настоятельницей обители Святой Непорочной Невесты на Утесе.

Дни в монастыре потекли привычной чередой. Она поднималась рано и стояла службу в часовне. Девушка не была особенно набожной, но сейчас она молила Бога, чтобы Найл приехал за ней. Потом ей приносили с кухни отдельный завтрак, она шла прогуляться по окрестностям монастыря. Принадлежащую обители лодку предоставили в ее распоряжение, и, чтобы скоротать время, Скай подолгу плавала на ней и рыбачила. Благодаря гостье в монастыре стали часто подавать к обеду свежую морскую рыбу.

Обед подавали в два, и Скай ела одна в своей гостиной. Ужин накрывали после вечерни, иногда Эйбхлин присоединялась к младшей сестре, в других же случаях девушке приходилось сидеть за столом одной.

В монастыре оказалась на удивление хорошая библиотека, да и шкафы в покоях Скай были забиты книгами. В плохую погоду она читала. Для своего времени Скай О'Малли была образованной женщиной.

Она говорила на родном языке и, кроме него, — по-английски, по-французски и на латыни, умела писать. И хотя шила и вязала не так замечательно, как ее сестры, у которых вовсе не видно было швов, управлялась с иголкой вполне сносно.

Она имела представление о том, как вести хозяйство: заготавливать продукты, солить и сохранять их, как делать мыло и благовония, располагала элементарными знаниями в пивоварении и домашней медицине. Ее научили, как вести всему учет. О'Малли был твердо уверен: единственный способ, чтобы тебя не надул собственный управитель, — учитывать все самому. Достало бы и этого. Но Скай к тому же была самым опытным шкипером, с которым только приходилось плавать отцу. О'Малли часто подшучивал, что дочь нюхом определяет курс корабля.

Хотя за свой бедный событиями день Скай и встречалась с монахинями, большую часть времени она проводила одна. Устав Непорочной Невесты не был затворническим, монастырь не бедствовал. Работницы-монахини трудились прежде всего во славу Божью и на пользу бедным. Некоторые из них служили учителями, другие врачевали людей, живущих в округе. Остальные возделывали монастырскую землю, готовили пищу, шили, вязали, занимались домашней работой.

Скай быстро приспособилась к жизни в монастыре: ловила рыбу, ставила силки на кроликов и как-то однажды даже принесла молодого оленя. Оленина была монахиням в диковинку.

Скай постоянно нуждалась в физическом труде. Только вымотавшись за день, она могла уснуть. Почему Найл ей ничего не написал? Он не мог не понимать, какое она испытывает нетерпение. Девушка была уверена: не мог он любить ее так нежно, а потом просто бросить.

Быть может, Скай и утешило бы сознание, что Найл Бурк страдал не меньше ее. Когда он выбрался из темноты и сознание его прояснилось, он обнаружил, что его, как рождественского гуся, сунули в маленькую лодку, как в печь. Капитан пляшущего на волнах суденышка криво, но понимающе улыбнулся:

— Так вы пришли в себя, милорд?

— Где это я, черт побери? — проревел лорд Бурк. — Сейчас же меня развяжи!

Капитан выглядел несчастным:

— В данный момент не могу этого сделать. Если вы начнете буянить, а по всему видно, что так вы и поступите, у меня будут неприятности. Отвезти лорда Бурка домой к Мак-Уилльяму — вот что приказал мне О'Малли, и я выполняю его приказ.

— Так, по крайней мере, посади меня и дай глотнуть чего-нибудь крепкого. Я весь затек. В голове у меня творится такое, как будто карлики там добывают золото. И я не уверен, что со мной сейчас не приключится морская болезнь.

Капитан Мак-Гвайр усмехнулся:

— Вы просите не слишком многого, Бурк, чтобы заставлять вас испытывать неудобства больше, чем нужно. — Говоря это, он приподнял Найла и усадил его, прислонив спиной к мачте. Потом поднес фляжку к губам.

Найл, испытывая благодарность, отхлебнул отдающее дымком и торфом виски. Словно раскаленный камень, оно обожгло желудок, потом согрело.

— Так это О'Малли отправил меня домой, — понимающе произнес он.

— Да, милорд. И большую часть пути вы проспали мирно, как младенец. Мы почти уже приплыли.

Найл вытянул шею и вгляделся в побережье. Но он не был моряком, и на таком расстоянии береговая линия выглядела для него везде одинаковой.

— Когда мы пристанем? — спросил он.

— Достаточно скоро, — последовал приводящий в бешенство неопределенный ответ. — Видите тот мыс? Обогнем его, и окажетесь дома. Там мы и пристанем. И тогда я вас выведу отсюда. Мы вместе пойдем к Мак-Уилльяму, для которого у меня есть письмо.

— Пойдем! — взорвался Найл. — Ну уж нет! Мы возьмем первых попавшихся лошадей! Ты можешь ездить верхом? До укрепления Мак-Уилльяма от побережья все ноги стопчешь.

— Почти так же здорово, как вы ходите под парусом.

— Тогда храни тебя Бог, Мак-Гвайр. Скоро тебе придется не лучше, чем мне сейчас!

Когда они, наконец, достигли берега, капитан развязал пассажира и помог ему перебраться через борт. Найл Бурк растирал запястья. Он спешил оказаться дома, чтобы скорее поговорить с отцом, и пошел вверх по холму.

Даже не оглядываясь, чтобы посмотреть, идет ли за ним Мак-Гвайр, Найл Бурк широко шагал по едва приметной тропинке. Примерно через полчаса их глазам открылась ферма под соломенной крышей. К ферме примыкал огород, где росла морковь, различная зелень, кресс-салат, виднелись несколько ярких цветов. Ближайшее поле выглядело ухоженным и пестрело ячменем и рожью. А ниже огорода на пастбище мирно жевали траву с дюжину лоснящихся лошадей. Других признаков жизни не было заметно, хотя Мак-Гвайр готов был поклясться, что видел, как вьется из трубы дымок.

— Эй! В доме! Это Найл Бурк с товарищем! Прошло немало времени, прежде чем дверь растворилась и на пороге появился крупный мужчина.

— Все в порядке, Мив, — оглянулся он к кому-то скрывавшемуся в доме, — это его светлость.

Мужчина подошел ближе и схватил руку Найла своей огромной, напоминавшей медвежью лапу ладонью.

— Пожалуйте, милорд. Чем могу служить?

— Мне нужно две лошади, Брайан. Этот ужасный человек — капитан Мак-Гвайр из людей О'Малли. Позже он вернет тебе лошадей.

— Сию минуту, милорд. Но если вы не слишком спешите, отведайте хлеба — жена только что вытащила его из печи. Серые глаза Найла Бурка благодарно блеснули:

— Хлеб Мив с ее медом! Пойдем, Мак-Гвайр. Я покажу тебе, как надо обращаться с людьми, хотя ты со мной обошелся очень дурно. — С капитаном, следующим по пятам, он ворвался в дверь и заключил в объятия крошечную, как воробей, женщину. Он поднял ее в воздух, опустил и чмокнул во вспыхнувшие щеки, а она смеялась и просила ее отпустить. — Я пришел за твоей добродетелью, — рассмеялся Бурк, — и за вкусным хлебом, прелестная Мив. — Он осторожно поставил ее на пол. Она по-дружески шлепнула его: