Горе от богатства - Маргарет Пембертон Страница 15

Искать пришлось недалеко. Его дворецкий служил в Баллачармише больше тридцати лет, между ними давно установились доверительные отношения. Какова бы ни была причина ухода Мэри, если Рендлешем знает ее, он обязательно расскажет.

Когда лорд Клэнмар заговорил с дворецким о Мэри, тот так обрадовался, что у его хозяина сразу зародилось нехорошее подозрение. Если Рендлешем так рад возможности открыть хозяину то, о чем не решался заговорить сам, значит, произошло что-то малоприятное.

– Полагаю, лучше всего поговорить об этом с мистером Себастьяном, милорд, – сказал Рендлешем, стараясь не выдать своего волнения.

Лорд Клэнмар пристально посмотрел на дворецкого. Рендлешем выдержал этот взгляд, но его радость быстро сменилась сочувствием. Все было сказано. Лорд Клэнмар повернулся и в гневе отправился на поиски сына.

Даже сейчас, семнадцать лет спустя, лорд Клэнмар проклинал себя, что не предвидел такого естественного поворота событий. Мэри Сэлливан была красавицей, Себастьян скучал в деревне, и в месяцы, оставшиеся до женитьбы, старался развеять скуку самым доступным способом. Поступок сына возмутил лорда Клэнмара до глубины души. Но не удивил. Себастьян всегда обращался с ирландцами так, как обращались с крепостными в России, он был их господином. Случившееся можно было предвидеть. Лорд Клэнмар знал, что никогда не простит себе, что был слеп и не заметил трагедии в собственном доме. О своем разговоре с сыном ему не хотелось вспоминать даже сейчас. Когда лорд Клэнмар спросил Себастьяна о его отношениях с Мэри, тот безразлично пожал плечами. Он заявил, что Мэри такая же потаскушка, как и другие деревенские девки. Он дал ей денег для поездки в Дублин, чтобы избавиться от ребенка. Считая, что он выполнил свой долг, Себастьян не понимал, почему отец так разошелся.

Карета тряслась и подпрыгивала на ухабах, постепенно поднимаясь по дороге к подножию Уиклоуских гор. Резкий толчок вернул лорда Клэнмара к действительности. Тошнота усиливалась, тяжесть снова сдавила ему грудь. Он старался заглушить боль мыслями о прошлом.

После разговора с сыном он пытался разыскать Мэри, чтобы поговорить о будущем ее и ребенка. Что ребенок родится, он ни мгновения не сомневался. Мэри Сэлливан очень набожна. Ни при каких обстоятельствах она не избавится от плода при помощи лекаря. Когда лорд Клэнмар выяснил, что Мэри покинула Баллачармиш сразу после разговора с ним и отправилась в Дублин, он все равно не верил, что она поехала туда избавиться от ребенка.

Несколько часов спустя после ее отъезда лорд Клэнмар получил предложение Пила занять должность британского посла в России и принял его. На него сразу навалились новые заботы и обязанности, боль от сознания, что огромное расстояние отделяет его от охваченной голодом родины и что Себастьян бросил людей на произвол судьбы.

Но после смерти сына с невесткой он наконец вернулся. Приняв решение о возвращении, он уже точно знал, что не оставит свою незаконную внучку. Девять лет он знал о ее существовании, с того самого момента, когда однажды в очередном письме Лиам Фицджеральд упомянул, что Мэри Сэлливан вернулась в Киллари с дочкой. Сидя за большим письменным столом с письмом в руках, лорд Клэнмар смотрел на замерзшую Неву. Именно тогда ему впервые пришла в голову мысль самому заняться воспитанием внучки. Не останься Изабел сиротой, возможно, это желание так и не осуществилось бы, но, решив стать опекуном Изабел, он понял, что у него появилась прекрасная возможность приблизить к себе и старшую внучку.

Он сразу же полюбил существо, которое увидел жарким июньским утром 1854 года. Он вспомнил ее приезд в Баллачармиш, ее перешитое платье – ни цвет, ни ткань не подходили для ребенка, – вспомнил ее босые ноги, сияющие от счастья глаза и улыбнулся, несмотря на усиливающуюся боль в груди. Он взял Мауру к себе, чтобы искупить перед Мэри вину за ее сломанную жизнь и притупить чувство собственной вины, что не предвидел такого развития событий. И еще он хотел, чтобы Маура и Изабел подружились. Но Маура подружилась не только с Изабел, она стала и его другом.

Сильная боль в груди исказила лицо лорда Клэнмара. Как поведет себя Маура, когда ей откроется правда? Может быть, он поступает несправедливо, позволяя внучкам узнать об их родстве только из его завещания. До сих пор он был совершенно уверен в правильности своего решения. Он всегда считал Изабел слишком юной, чтобы выдержать нелегкую правду об отце. Но сейчас? Может быть, уже пора? В шестнадцать лет она достаточно взрослая, чтобы узнать все. Как бы ни была тяжела истина, радость обретения сестры должна помочь ей пережить трудные минуты.

Он открыл глаза, улыбаясь девушкам, и в очередной раз удивился, как две дочери одного отца могут быть такими разными. Маура – вылитая мать, хотя ей присуща живость, которой не было у Мэри. Изабел унаследовала серо-зеленые глаза Себастьяна, его тонкие черты лица, но на этом сходство заканчивалось. У матери Изабел волосы были цвета спелой пшеницы, у дочери – совсем светлые и почти прозрачные в раннем детстве, сейчас они потемнели и приняли такой же оттенок. Волосы как вороново крыло – и цвета спелой пшеницы. Глаза – ярко-голубые – и цвета студеной морской волны. Две его внучки. Обе красавицы. Красота обеих равна их доброте и сердечности. Он так сильно любил их, что на глаза навернулись слезы.

– Дорогие мои, – начал он. – Я давно собираюсь вам сказать… – Лорд Клэнмар вдруг схватился рукой за сердце. Страх и мучительная боль отразились в его глазах, и он замертво упал к ногам девушек.